Главные плейбои Формулы-1. (Перевод - Aksioma).

[gp2]

Один так напился после гонки, что оказался на крыше отеля с заряженным пистолетом. Другой заменил фотографию в паспорте Айртона Сенны изображением обнаженных ягодиц. И в промежутках – побитые маршалы, частные самолеты и невероятное число женщин. «F1racing» представляет…


Главные плейбои Формулы-1


перевод с английского – Aksioma
(Источник: «F1Racing», 2008, #08, Алан Хенри).


Иннес Айленд.

Отличный гонщик, собутыльник Джима Кларка, фанат огнестрельного оружия и немецких впечатлений.




Только представьте: если бы верный своим строгим принципам босс BRM сэр Альфред Оувен не считал Иннеса Айленда выпивохой, этот харизматичный шотландец вполне мог бы в 1962 году стать основным пилотом вместо Грэма Хилла. А раз так, Айленд вполне мог бы опередить Джима Кларка и стать первым шотландцем, выигравшим титул чемпиона мира.
Возможно, этот любящий выпить сын ветеринара из Киркудбрайта, был слишком общительным человеком, чтобы полностью реализовать свой природный талант. В 1960 году пресса превозносила его за две победы над Стирлингом Моссом в незачетных Гран-при, но сам Иннес знал, что уступает Моссу. Но даже учитывая это, он был первоклассным гонщиком, когда находился в своей лучшей форме.
Он в великолепном стиле привел Lotus-21 к первому успеху этой частной команды в Гран-при США 1961 года, а затем одержал такую же уверенную победу на сложной трассе в Солитуде, под Штутгартом, в том же году. Но стоило ему выйти из машины, как ситуация действительно выходила из-под контроля. Рассказывают, что после своей победы в Солитуде он так набрался, что оказался на крыше отеля, стреляя в воздух из пистолета, ломился в двери гостиничного бара после его закрытия и поставил фингал швейцару, который пытался всех успокоить.
В результате организаторы немецкого Гран-при, которое должно было состояться через две недели, пытались снять Айленда с соревнований. Зря волновались, во время гонки его Lotus все равно сгорел.
Но, по крайней мере, он выжил, повезло ему и раньше в том же году, когда при выходе из тоннеля в Монако он включил не ту передачу, и его вышвырнуло на трассу. В то же время Иннес получил и определенную известность: он восстанавливал здоровье в больнице Святого Томаса в Лондоне, и Daily Express опубликовала фотографии его частной палаты, полной гостей, и его кровати, сплошь заваленной пустыми бутылками и переполненными пепельницами. «Целая коллекция первоклассного мусора», – гордо заявил Иннес.





Джеймс Хант

Пьяница, курильщик, любитель фуа-гра. Чемпион мира, кстати.


Джеймс Хант в 1980 году. Он расстался с Формулой-1, но, по-видимому, не изменил своему весёлому образу жизни.



Во время тех славных 18 месяцев с середины 1976 по конец следующего года Джеймс Хант был, вероятно, самым быстрым пилотом Формулы-1 в мире. Ники Лауда был более аккуратным, Марио Андретти – более опытным, Карлос Ройтман – более одаренным, но Джеймс создавал буквально потрескивающее от напряжения электрическое поле, которое делало его гонщиком мирового класса.
Он делал первые шаги в Формуле-1 с частной командой Лорда Хэскета, профессионализм которой вполне разумно скрывали за маской всеобщей жизнерадостности. В начале семидесятых Джеймс несколько сезонов был восходящей звездой Британии. Импульсивный и обычно действующий инстинктивно, он не сходил с первых страниц газет, даже будучи новичком Ф-3. После аварии на трассе в Кристалл Пэлас, когда его Lotus сцепился с March Дэвида Моргана, Джеймс Хант выпрыгнул из кокпита и набросился с кулаками на несчастного соперника. Шесть лет спустя, нечто подобное случилось и в Формуле-1, когда Джеймс ударил пытавшегося помочь ему маршала, после того, как его машина вылетела с трассы при обгоне кого-то на круг.
Оказавшись в 1976 году вместе с McLaren в первых рядах Формулы-1, он сказал спонсорам из Marlboro, что ни при каких обстоятельствах не будет носить официальные костюмы. Обувь на босу ногу и футболки были его отличительным знаком и приводили в отчаяние главу спонсорского отделения Marlboro Джона Хогана. «Джеймс даже слышать об этом не хотел, так что нам приходилось обходить эту проблему», – вспоминал он. Хотя Джеймс не собирался лишать себя радостей высшего общества, если ему того хотелось. Однажды, в пятницу перед Гран-при Франции 1976 года он так объелся фуа-гра, что его тошнило весь последующий уик-энд и едва не вырвало на верхней ступени подиума.
Тогда все это считалось забавным, и если кто-то серьезно задумывался об этом, возможно, он приходил к выводу, что Хант – несколько эксцентричный человек. Только после его смерти в 1993 году мы постепенно начали понимать, как много у него было своих «тараканов в голове». Моногамия для него была чем-то сложнопостижимым, так что когда его первая жена Сьюзи ушла от него к Ричарду Бертону, он воспринял эту эмоциональную катастрофу обнадеживающе спокойно.
Он плохо приспособился к потерявшему былую форму McLaren. Летом 78 года во время Гран-при Британии его развернуло на задней прямой в Брендс-Хетче неприлично рано. Его стошнило перед тем, как он забрался в машину, и он выглядел совершенно разбитым, выбираясь из нее десять минут спустя. Многие считали, что он уже прочно связан со всякими запрещенными веществами. Карьера Ханта трещала по швам, и в течение года была окончена.





Майк Хэйлвуд

После гулянки прятался от Сэртиза в собственной машине.



Хэйлвуд мог исчезнуть на три дня с прекрасной женщиной, вернуться за час до гонки – и все равно победить.



Стэнли Майкл Бейли Хэйлвуд так и не достиг больших высот в Формуле-1, в первую очередь, потому, что большую часть своей карьеры ездил на неконкурентоспособных машинах Surtees. Но его отличная скорость в Ф-2, где он, как ни странно, тоже ездил за Surtees TS10, выигравшая в 72 году чемпионат Европы была лучшей машиной, какую они когда-либо строили – продемонстрировала его истинный потенциал. А с женщинами он обращался так, что вы просто не можете себе представить.
Главным в «Mike the bike» было его всеобъемлющее обаяние. Его отец, Стен, сделал неплохие деньги на продаже мотоциклов – его фирма, Kings of Oxford, была крупнейшей в Великобритании, - и его сын получал самую лучшую технику по мере продвижения по гоночной лестнице. Женщины любили его за неподдельное обаяние и мужскую привлекательность. Мужчины уважали его не только как лучшего мотогонщика на все времена, но и как порядочного и открытого парня. Несмотря на разницу в темпераментах Хэйлвуда и Сэртиза, их общий опыт в мотогонках объединил их в хорошую команду. Майк был добродушным, мягким и лишенным каких-либо претензий. Пропустив пару рюмок в свободное от работы время, он мог быть сущим наказанием, но в плане гонок всегда оставался настоящим профессионалом.
Без сомнения, он любил хорошо погулять, но он никогда не был груб с окружающими. Хотя они оба были настоящими асами мотогонок, кое-кто считал, что Майк несколько побаивается Сэртиза. Однажды утром, накануне гоночного уик-энда Ф-2 в Руане в 1972 году Citroen SM Майка был запаркован за транспортером Сэртиза, а его владелец спал на переднем сиденье. «Если Джон спросит, не видели ли вы меня, скажите, что понятия не имеете, где я могу быть, – сказал Майк. – В Париже у меня ночка выдалась напряжённая, мы там гуляли с несколькими ребятами, которые могут поддержать компанию», - он загадочно улыбнулся. Подразумевая, что не всякий владеет этим искусством – поддерживать такую компанию.
Той же осенью он опять попал в историю, участвуя в трех-гоночной серии Ф-2 Тorneio, проводившейся на трассе Интерлагос в Сан-Паулу. Его воображением полностью завладела одна красотка с глазами лани, и они исчезли вдвоем на три или четыре дня. В результате довольно улыбающийся Майк появился на трассе где-то за час до старта, проехал сломя голову – и выиграл, а затем буквально выжимал свой пропитанный алкоголем комбинезон на стену паддока.





Нельсон Пике

Великолепный гонщик, владелец яхты и дамский угодник.



Скромный, непритязательный Нельсон Пике совсем не стремится привлекать внимание в боксах.
На второй фото: «нападки» на Риккардо Патрезе.


Сейчас Нельсон Пике – один из больших людей в мире спорта, но многие любители истории Ф-1 припомнят очень необычный эпизод с его участием, который произошел во время Гран-при Германии 1982 года, еще когда он выступал за команду Brabham под руководством Берни Экклстоуна. Собираясь обгонять на круг ATS чилийца Элисео Салазара, он протиснулся мимо его намного более медленной машины, но не сумел чисто выполнить обгон, и ко всеобщей досаде оба, столкнувшись, остановились посреди трассы. Ни один из гонщиков не пострадал, но Салазару хватило сообразительности не снимать шлем, поскольку разъяренный Пике налетел на него, размахивая кулаками – почти как в кикбоксинге. Пике всегда был достаточно вспыльчивым, но это было слишком даже для него.
Изначально Нельсон хотел стать профессиональным теннисистом, но передумал и занялся гонками, взяв девичью фамилию матери – Пике, вместо настоящей – Сото Майор. После нескольких лет в Формуле-1 Нельсон собирался уйти, но известный авиатор Ники Лауда убедил его в том, что с частным самолетом наслаждаться частной жизнью куда приятнее. Благодаря собственному неплохому самолету, Нельсон вскоре разработал свою версию хорошей жизни, куда более обширную.
У причала в гавани Монако он держал 18-метровую моторную яхту с постоянной командой и скоростью до 28 узлов. Во время средиземноморских вояжей, который он так любил, жизнерадостный Нельсон плавал, катался на водных лыжах, смотрел ТВ и развлекался в компании восхитительных красавиц.
Этот дорогой образ жизни сделал увеличение заработка первостепенной задачей, и после 1984 года, когда Brabham уже начал сдавать позиции, Нельсон озаботился поиском более выгодных предложений. За то, чтобы остаться в команде, Нельсон попросил удвоить его оклад в 500 000 фунтов. Экклстоун отказался, а Фрэнк Уильямс предложил утроить его – и так начались два бурных года в Williams-Hondа.
Машины были хороши, равно как и пилоты: Нельсон Пике и Найджел Мэнселл. Единственной проблемой было то, что напарники яростно ненавидели друг друга. К 1986 году оба были так поглощены своей враждой, что Алан Прост обошел обоих, завоевав чемпионский титул. Пике обвинил Williams в фаворитизме по отношению к британскому пилоту и попытался вывести из равновесия Мэнселла, публично называя его «необразованным болваном», и всячески костеря его жену. «Пике – просто подлец», – отвечал Мэнселл. Это были, мягко говоря, необычные отношения.





Герхард Бергер

Ему нельзя доверять паспорт Айртона Сенны!



Они смеются? Весёлая компания Бергера и Сенны в McLaren в 1990 году.
Слева: Бергер в 1995 году.


Когда Герхард Бергер был на пике своей карьеры, за его стальным характером пряталась открытую и легкую натуру. За три года он привык к полной политики атмосфере Ferrari, а в 1990 году ему выпала незавидная участь сменить Алена Проста в качестве напарника Айртона Сенны в McLaren-Honda
Герхард вырос в обеспеченной семье, его отец выстроил преуспевающую компанию по грузоперевозкам, но сын пошел своей дорогой, став профессиональным автогонщиком, хотя и был таким же искусным, когда дело касалось бизнеса. Результаты его работы – квартира в Монако и яхта стоимостью в несколько миллионов долларов – это подтверждают.
Бергер всегда отличался хитростью, когда речь заходила о контрактных спорах, и скептически относился к услугам менеджеров. «Если говоришь о контракте, тебе нужно помнить только две цифры, – однажды сказал он. – Сколько ты хочешь, и на что ты готов согласиться. Неужели для этого нужен менеджер?»
Хотя вне трассы Бергер заработал громкую репутацию очень общительного пилота, объектом большинства его самых знаменитых шуточек стал Сенна в период их совместного выступления за McLaren. Возможно, Айртон и имел преимущество на трассе, но австриец был просто безжалостен в своих шутках, жертвой которых становился Сенна. Самая нахальная из них вскрылась, когда Сенна, прибыв в Аргентину, показал на таможне свой паспорт – в котором его фотография оказалась заменена на изображение двух обнаженных ягодиц.
Бергер продолжал в том же духе. Когда они взлетали на вертолете из паддока в Монце он выкинул дипломат Айртона в открытую дверь. Одним ветреным днем в Спа он открыл спиральный замок на личном ежедневнике Сенны, и его страницы разлетелись по паддоку. Сенна отомстил, раздобыв ключ от гостиничного номера Бергера, наполнив там ванну и бросив туда всю одежду Бергера. На следующее утро Сенна пытался увидеть на лице напарника хотя бы след раздражения, но Герхард даже не подал виду, что что-то вообще случилось. Это просто взбесило Айртона.
«Он научил меня быть профессионалом в спорте, – сказал Бергер после смерти своего друга в Имоле в 1994 году. – И мне нравится думать, что я научил его смеяться».