Воспоминания о Макларене: биография Брюса Макларена

[sad angel]

9 Макларен – восходящая звезда

Сезон 1961г. обернулся таким образом, что все команды, за исключением Ferrari, предпочли бы его забыть. Руководящие органы в 1958г. объявили, что допустимый объём двигателей Формулы-1 будет понижен до 1500 кубов в 1961г., но, казалось, британские команды думали, что смогут повлиять на ситуацию своим игнорированием. Они были довольны 2,5-литровыми моторами и были успешны с ними. Сокращение лимита до уровня, существующего в тогдашней Формуле-2, считалось глупым решением, шагом назад. Однако, хотя Ferrari и выступала на своих переднемоторных Dino в 1960г., она также готовилась и к новой формуле, участвуя с заднемоторным прототипом в конце сезона Формулы-2 1960года. Этот болид, в своём варианте для первой формулы, будет полностью доминировать в 1961году. Стирлинг Мосс выиграет в Монако и Нюрбургринге – двух трассах, где способности гонщика всё ещё могли перевесить лошадиные силы, но в остальном тем летом красные машины выигрывали всухую. Джек Брэбэм написал в своей автобиографии: «Вступая в сезон 1961г. мы все смотрели, потупив взор, на ружейный ствол, а на спусковом крючку был перст Энцо Феррари».

Для Брюса 1961год ознаменовался началом его собственных стремлений руководить командой. В начале сезона усилия Cooper были сосредоточены на болиде Брэбэма для Индианаполиса, так что Томми Аткинс предложил Брюсу погонять на спортивной машине Cooper Monaco. Брюс предложил уделить особое внимание одноместному Cooper, который мог бы принимать участие в 2,5-литровых интерконтинентальных гонках и, при смене двигателя, в Ф-2 и незачётных гонках Ф-1, которые игнорировала команда Cooper. Времена менялись. Это был последний сезон Джека в Cooper, после чего он ушёл, чтоб создать свою собственную команду, и машина Аткинса дала Брюсу шанс попробовать воплотить свои идеи в плане её доводки. Как за старшим гонщиком в команде, за Джеком оставалось последнее слово в вопросе настроек, а Брюс не всегда был с ним согласен. Предложение Аткинса стало идеальной возможностью для него «перекроить» машину согласно своим собственным предпочтениям.

Но для начала он вернулся обратно домой для участия в новозеландских гонках. Команда привезла заводские Cooper для Джека и Брюса, и впервые Джон Купер поехал с ними туда в качестве менеджера. В Ардморе на ГП собрался сильный заокеанский состав, включая Стирлинга Мосса, Грэхэма Хилла, Дэна Герни, Джима Кларка, Джона Сёртиса и Рона Флокхарта.

« Джон Купер, должно быть, устал от людей, спрашивающих его, будут ли болиды подчинены командным приказам. Большинство новозеландцев верило, что мне приходилось финишировать вторым. Мой аргумент состоял в том, что я не мог никак опередить Джека, но на это всегда отвечали сочувствующей улыбкой и понимающим кивком головы. Джон Купер заглушил эти сомнения, сказав репортёру, что я свободен в том, чтоб опередить Джека, если того хочу. Эти слова были вынесены на первые полосы газет, к всеобщему восторгу. Не считая меня, так как Джек теперь стал гораздо больше, чем когда-либо прежде, мотивирован на победу.....»

Они финишировали дублем – Джек и Брюс – друг за другом в Гран При. Гонка в Вайграме, отмеченная целым рядом жутких случаев аквапланинга на высокой скорости, быстро подошла к концу из-за проливного дождя. Джек вновь одержал победу, а Брюс оказался на далёком, сыром и грязном четвертом месте.

Следующей гонкой в календаре Брюса значился Себринг, где он собирался гоняться за команду Бриггза Каннингема. В 1960г. Каннингем предложил Брюсу погоняться на прототипе Jaguar Е-класса в Лагуна-Секе, и это предложение было принято. Бриггз ничего не делал наполовину. Когда Брюс прибыл в паддок и спросил, где располагается команда Каннингема, ему посоветовали искать там самый большой транспортёр и полуприцеп. «И вправду там находился огромный передвижной завод и, припаркованный рядом с ним транспортёр с парой машин Maserati, группой болидов Юниорской формулы и большим белым Jaguar».

Командой руководил 70-летний итальянский инженер Альфред Момо, который работал на Каннингема в Нью-Йорке на протяжении 15 лет. Однако его акцент всё ещё напоминал средиземноморский, и Брюсу было непросто его понимать. Чего не скажешь о машине, с которой у него не возникло никаких проблем.

« Машина выглядела так, как будто хотела ринуться в бой. Я завёл двигатель, несколько раз резко открывал на короткое время дроссельную заслонку, и весь болид громко зазвучал, зазвенел барабанной дробью от выхлопных труб, как будто бы был одним массивным целым, подобным колоколу. Мне это было по душе. Ты мог заблокировать колёса почти в любом месте, и лишний раз убеждался, что управляемость являлась одной из лучших сторон болида. Эта машина принадлежала к числу таких, что ты мог двигаться чуть ли не боком и всё ещё держать её под контролем».

В тот год 40 участников боролись за попадание на стартовую решётку, состоявшую из 22 мест. Брюс квалифицировался на 19-ой позиции, чем удивил команду, думавшую, что он вообще не сможет квалифицироваться. Макларен финишировал 5-ым - подвиг, подаривший ему постоянное место в команде Каннингема. Что-то другое важное случилось в тот викенд в Монтерее (прим.пер. – город в Калифорнии).

« Я разговаривал с американцем приблизительно моего возраста, в аэропорту на пути обратно в Англию на следующий день. Он гонялся на Porsche, и, казалось, выступил достаточно хорошо. Мы стали верными друзьями во время поездки в Нью-Йорк и договорились собраться вместе в следующий раз, когда оба будем участвовать в одном и том же гоночном мероприятии. Его имя –Роджер Пенске».

Брюс был восхищён профессиональным подходом Роджера ко всему, что он делал: « Вы знаете, он даже полировал подошву своих ботинок...» То были дни, когда жители прежних колоний за границей, если и полировали свои ботинки, то довольствовались лишь тем, что протирали мысок ботинка о штанину на противоположной ноге.

В 1961г. Брюс гонялся за Каннингема в 12-часовом марафоне, на который был заявлен с заднемоторной Maserati «Птичья клетка» 63 V12.

«Термин «Птичья клетка» произошёл от рамы болида, состоявшего из сотен частей трубы малого диаметра, формирующих что-то вроде шасси решётчатой конструкции. Безусловно, это было уникальное конструкторское решение, и распространилась легенда, что когда она была впервые построена, в середину рамы выпустили канарейку, и в любом пространстве, через которое она могла улететь, паялась ещё одна трубка! Машина выглядела и звучала фантастически. Её нельзя было назвать привлекательной – скорее мощной – и вскоре выяснилось, что прохождение ею поворотов напоминало её внешность....оно осуществлялось каким-то странным образом».

То был первый опыт Брюса бытия частью большой команды. Команда Cooper Формулы-1 состояла в основном из Джона, Джека, Брюса и двух или трёх механиков, которые обычно работали на протяжении всех тех часов, которые Господь даровал во время гоночного викенда, так что эта троица часто ужинала вместе по вечерам.

«Одним из лучших качеств этой относительно большой команды было то, как Бриггз действовал. И не только как тим-менеджер. Он был для нас как дядя. Мы все ели вместе, широкий стол был зарезервирован для команды каждый вечер в отеле «Хардер Холл», который обычно был местом отдыха гольфистов. Я должен был делить новую заднемоторную машину с Уолтом Хансгеном, тогда как Джон Фитч и Дик Томпсон выступали на переднемоторной «Птичьей клетке», а Бриггз и Билл Кимберли участвовали на 2-литровой переднемоторной «Птичьей клетке». Мы все старались не опаздывать на трапезы и ждали, пока Бриггз не присоединялся к нам ещё до еды. Во время обеда мы могли обсудить тактику команды и поднять любые важные вопросы. Были и частные брифинги. Альфред Момо часто организовывал собрания со всеми гонщиками и парочкой итальянских инженеров, на которых председательствовали он и Бриггз. Это делалось для того, чтобы кратко изложить все инструкции касательно того дня. И не было ни для кого никаких оправданий за незнание того, что происходит и что ему надо было делать».

Брюс гордился тем фактом, что он был единственным не американцем в этой очень американской команде. Он был слегка раздражён, когда Бриггз прочёл ему лекцию о том, что не надо бешено гнать со старта, и главная цель – финишировать в гонке. « Мне так и хотелось сказать ему, что я гоняюсь на болидах для Больших Призов в течение нескольких лет, что это моя работа и что я знаю всё об этом... но самое важное в гонках спортивных машин на длинные дистанции – это пересечь финишную черту».

Перед 12-часовым марафоном Брюс гонялся на заводском Austin Healey Sprite и всецело насладился гонкой: « Спускаясь вниз по прямой, я и Стирлинг буквально могли разговаривать друг с другом. Он, бывало, отворачивался в сторону от ветрового стекла и произносил: «До скольких оборотов ты доходишь?». А я показывал 5 пальцев, потом 6, чтоб дать понять, что у меня 5600 об/мин. Тогда он бросал взгляд на свой счётчик и подавал знак 5-5 или 5-4...»

В основной гонке Брюс и Уолт навязали борьбу заводским автомобилям Ferrari. Самой высокой их позицией по ходу гонки оказалось третье место, и до конца оставалось всего ничего. Но дым из-за внутренней протечки топлива из двигателя дал понять им и команде, что их гонке пришёл конец.

Вернёмся обратно в Англию. Фил Керр купил жильё, которое предоставило ему и Брюсу относительную роскошь в виде отдельных спальных комнат, гостиной, ванны, которую не надо было делить ни с какими другими жильцами дома, и кухни, достаточно большой, так что не приходилось из неё выходить, чтоб иметь возможность развернуться. Пэтти приехала в Англию в 1960г. и пробыла там с 1960г. по зиму 1961г., деля комнату с подружкой.

Фил вспоминал те холостяцкие дни: « Брюс так и не привык вести хозяйство, да и никогда не выказывал никакого желания изменить ситуацию. Работа по дому была выше его понимания и, хотя предполагалось, что мы по очереди будем следить за порядком в доме, казалось, всегда мне одному приходилось этим заниматься. В один викенд, когда Брюс был на гонках, я прибрался так, что в доме стало безукоризненно чисто, но спустя пять минут после его возвращения всё окунулось в хаос. От входной двери, через которую он вошёл, тянулась вереница из одежды, чемоданов, ботинок, и пакетов с покупками, сделанными им за время отсутствия. Эта вереница простиралась через всю гостиную, вела в его спальню, где он раскрыл своё чемодан. Потом появилась другая вереница из одежды, ведущая от его спальни в ванную. Это был беспорядок, но он всё ещё не обращал на это никакого внимания....

Однажды он совершил один из тех редких «походов» в прачечную с сумкой, в которой находилась его любимая голубая спортивная рубашка с короткими рукавами, которую он всегда носил во время гонок. Она практически стала его талисманом. Брюс думал, что стиральная машина – понятный для всех агрегат, если, конечно, не забыть положить туда грязную одежду, стиральный порошок.... и 6 пенсов. Только когда он вернулся обратно домой и начал вынимать из сумки постиранную одежду, понял, что все его белые трусы, рубашки, жилетки и свитера приобрели лёгкий оттенок голубого.

Когда он увидел, что случилось, то просто не мог не рассмеяться. Он сел и смеялся до тех пор, пока слёзы не начали градом стекать по его щекам, а бока - болеть. Он просто улюлюкал и катился со смеху, как будто бы не мог этого вынести. Вот так и текла жизнь в нашей квартире....»

В 1961г. Брюс заменил свой Morris Minor 1000, который использовал для поездок на ГП, на 3.8 Jaguar, который собирался отправить отцу в конце сезона. « Я купил её прямо с завода, на ней стоял двигатель с высокой степенью сжатия, большим передаточным числом заднего моста, гоночной подвеской и с большим диапазоном высших передаточных чисел трансмиссии. Последнее стало единственной ошибкой, допущенной мной в отношении этого 3.8 Jaguar. Просто она была слишком тяжёлой, чтоб быть приятной на дороге и делала машину «нервной», но зато приносила огромное удовольствие, если тебе хотелось намотать пару кругов по Гудвуду в перерыве между тестовыми сессиями. Эта машина была одной из самых надёжных среди тех, какими я когда-либо владел, совершенно непохожая на последовавшую за ней, Е-класса. Она представляла собой одну из первых среди класса-Е, и когда была совершенно новой, то доставляла абсолютную радость, но я совершил ошибку, установив слишком высокое передаточное число заднего моста. Я сделал выбор в пользу передаточного числа ведущего моста как в 2.9 Le Mans, потому что подсчитал, что с такой машиной можно спокойно ехать на скорости в 120 миль/час (прим.пер. – 199,2км/ч), но, когда я попробовал воплотить это, пересекая Европу, то в результате понял, что на самом деле мне не хочется ехать настолько быстро....»

Майкл Макдауэлл работал с Jaguar в сервисном отделе. « Частью моей работы была поддержка клиентов Jaguar в автоспорте», - сказал Майкл, - «в первую очередь в туринговых чемпионатах на 3.8 Mk 2 с закрытым кузовом. Jaguar класса-Е был выпущен в марте 1961г. и в том же сезоне дебютировал в соревнованиях. Ограниченному количеству людей, отобранных гоночным менеджером Лофти Ингландом, была предоставлена возможность заполучить первыми эти машины, и Брюс входил в этот список. Эти «особенные» покупатели получали свои машины прямо с сервисного отдела в Ковентри, и это была моя работа - регулярно быть в контакте с этими людьми и собирать информацию об их первых ощущениях от этой выдающейся новой модели, которая привлекла огромное внимание публики. Брюс также гонялся на Е-классе за команду Питера Берри, так что у меня была обратная связь с Брюсом, не только как с частным владельцем дорожной машины, но и как с топ-пилотом Гран При в гоночной машине.

В тот начальный период у машин было много проблем, а если принять во внимание, что гоночные машины представляли собой стандартные производственные модели, то все недочёты проявлялись с ещё большей силой в гоночных условиях. Тормоза и в особенности сервопривод, потеря охлаждения и следовавший за ней перегрев, резиновая подвеска и вкладыши зубчатой рейки рулевого механизма были в числе некоторых моментов, которые нуждались в безотлагательном внимании.

Брюс был всегда практичным и помогающим и, казалось, искренне наслаждался гонками на этой машине. Это было удивительно, ведь он привык к точной управляемости одноместного болида, где не было компромиссов. Е-класс должен был показаться трудноуправляемым и неотзывчивым для гонщика с его опытом, но он восхвалял её преимущества в виде потрясающего двигателя с большим крутящим моментом на низких оборотах, и он просто вёл её в пределах лимита её шасси и давал конкретные практические советы по поводу того, как же решить проблему. Я быстро понял, что Брюс хороший инженер, так же как и превосходный гонщик, обладающий способностью точно доложить информацию о поведении машины на трассе. Его находчивость делала мою работу гораздо более приятной – тогда не со всеми было так легко иметь дело!»

Брюс был неофициальный советчиком Jaguar, но реальная его работа состояла в том, чтобы гоняться на болиде Ф-1, а новый сезон открылся в мае в Монте-Карло. Мосс убрал боковую обшивку со своего быстрого Rob Walker Lotus 18, чтоб сохранить прохладу, и это опредёлённо сработало, так как он выиграл с поул-позиции, установив новый рекорд скорости в гонке. Брюс стартовал с середины третьего ряда, его квалификационное время совпало с временами Фила Хилла и Вольфганга фон Трипса на болидах Ferrari. Он финишировал шестым, заработав тем самым одно очко.

В Зандфорте преимущество мощи Ferrari дало о себе знать, когда Фил Хилл, фон Трипс и Гинтер заняли первый стартовый ряд. У Мосса был в распоряжении самый быстрый болид, не считая алых, и он составил компанию Грэхэму Хиллу на BRM на втором ряду. Брюс расположился позади на пятом ряду и сражался за 12-ое место в ГП, выигранной фон Трипсом на Ferrari. Гонка вошла в книги рекордов, потому что это был единственный Гран При, в котором все стартовавшие финишировали и ни один болид не совершил пит-стоп. Это была первая победа фон Трипса в Больших Призах и первая для немецких гонщиков с 1939г.

На скоростной трассе Спа болиды Ferrari заполнили первый ряд стартовой решётки и заняли первые четыре места в гонке. Брюс квалифицировался на 6-ом ряду и сошёл на 30 круге из-за проблемы с топливнозаборным устройством.

В том году Ferrari доминировали так, как они делают это сейчас, в 21 веке. Однако в 1961г. вопрос, кто же из пилотов этой команды станет победителем всегда оставался открытым. И ни в какой другой гонке этот вопрос не стоял так остро, как в Гран При Франции в Реймсе. Прежнюю модель Ferrari сделали доступной для Оливье Жедебьена для ГП Бельгии, и он в начале гонки на ней пролидировал. На ГП Франции эта машина была предоставлена молодому итальянскому новичку Джанкарло Багетти, который к тому моменту уже выиграл незачётные гонки Ф-1 в Сиракузах и Неаполе. В очередной раз болиды Ferrari заняли первый ряд. Брюс расположился в третьем, а Багетти ещё дальше - на 5-ом. Алые болиды умчались вперёд на первых порах, но фон Трипсу пришлось остановиться, когда отлетевший камень продырявил его радиатор. Затем Хилла развернуло, и он потерял круг, когда пытался завести свой заглохший болид от толчка. Гинтер сошёл по причине перегрева, что оставило Багетти в одиночестве в борьбе с заводскими Porsche Герни и Боньера. После борьбы до самого клетчатого флага с использованием слипстрима молодой итальянец выиграл гонку у Герни с преимуществом в всего лишь десятую секунды и тем самым вошёл в историю, как первый гонщик, одержавший победу в своей первой гонке в Гран При. Брюс пересёк финишную черту пятым – ещё один плохой результат по его стандартам. Он пропустил рассказ о первой части сезона 1961г. в своей автобиографии «Из кокпита», сделав лишь короткое упоминание длиной в абзац.

4 болида показали одинаковое быстрейшее время во время свободных заездов в Эйнтри – Porsche Боньера и Ferrari фон Трипса, Гинтера и Хилла – и Ferrari заняли весь подиум после дождливой гонки: фон Трипс, Хилл и Гинтер. Брюс приехал 8-ым.

Следующим в списке значился ГП Германии в Нюрбургринге, который стал свидетелем дебюта Coventry-Climax V8 в задней части Cooper Брэбэма. Брюс вспоминал своё первое знакомство с пронзительным V8. « Он ворвался в жизнь пронзительным воем и звучал чудесно, звуком, которому суждено было стать частью автоспорта и позволить английским производителям вновь занять видное положение. Длинные, постепенно сужающиеся в сторону выхлопные трубы придавали двигателю странную, пронзительную нотку». Брэбэм первым протестировал новый болид, а Брюс ждал, пока получит возможность намотать пару кругов в конце дня. «После 4-цилиндрового двигателя V-образные восьмёрки казались очень плавными. Когда ты открывал газ с 4-цилинлровым мотором, то чувствовал что-то вроде толчка - не так сильно, как с 2,5-литровыми болидами, но всё-таки заметный «тычок в спину». Это чувство поменялось с V8. Толчок стал более мягким, и практически исчезла вибрация».

Поул-позиция Фила Хилла была на 6 секунд быстрее, чем время, показанное Брэбэмом на новом Cooper, Мосс (Lotus) и Боньер (Porsche) тоже расположились на первом ряду, но именно Мосс завоевал победу, вторую в этом сезоне благодаря тому, что трасса позволяла мастерству гонщика побороть лошадиные силы.

Гонка Брэбэма на ‘Ринге продлилась меньше мили с новым двигателем. Шёл дождь, и по каким-то причинам Dunlop привезла только дождевые шины Dunlop D12 для передних колёс чемпиона мира. Так как передние колёса обеспечивали большее сцепление, чем задние, он сошёл с трассы и промчался через изгородь, почти попав в поле зрения боксов. Брюс закончил гонку шестым.

Ещё один ГП Италии в Монце прошёл на трассе, комбинирующей дорожную часть с бэнкингом. BRM дебютировали со своими новыми двигателями V8 на болиде, удивившем Брюса, до того маленьким он выглядел. « Было трудно поверить, что где-то годом ранее, та же машина, хотя она и победила в Чемпионате мира, была одной из самых больших и тяжёлых в пелетоне».

После нескольких лет протестов по поводу использования бэнкинга трагической иронией стало то, что авария, унесшая жизнь лидера в борьбе за титул Вольфганга фон Трипса и 14 зрителей, произошла на непрофилированной части трассы. Lotus Джима Кларка и Ferrari фон Трипса зацепились в борьбе с использованием слипстрима, в результате чего Ferrari вырвалась из-под контроля, выбросив фон Трипса до того, как болид врезался в ограждение. Об аварии не сообщили, и гонка продолжилась, гонщики и команда оставались в неведение о трагедии.

Казалось, всё лето Брюс гонялся против Porsche Дэна Герни, и в Монце вновь он и долговязый калифорниец пользовались слипстримом друг друга вплоть до финиша. Брюс финишировал третьим позади Хилла и Герни, и таким образом, это был первый британский болид, пересёкший финишную черту.

Победа Фила Хилла принесла ему звание чемпиона мира, но это в своём роде был «переданный по наследству» титул после смерти фон Трипса. После трагедии Энцо Феррари решил не отправлять ни один болид на финальную гонку, Гран При США в Уоткинс-Глене, тем самым лишив Фила возможности выступить перед домашними трибунами.

Отсутствие алых болидов подарило гонку британским командам, и хотя в первой половине гонки Мосс и Брэбэм лидировали, потом оба сошли, и Иннесу Айленду досталось завоёвывать победу, первую победу команды Lotus в Чемпионате мира. Это была последняя гонка Айленда за эту команду. Он лишился своего места из-за Джима Кларка и навсегда был оскорблён тем постыдным, как он считал, способом, применил босс команды, Колин Чепмен.

Калифорнийские гонщики закончили Чемпионат мира первым (Фил Хилл), третьим (Дэн Герни) и пятым (Ричи Гинтер). Герни заработал 3 вторых места для Porsche в борьбе против мощи Ferrari. Стирлинг Мосс разделил третью строчку с Герни. Он выиграл два из восьми Гран При, столько же, сколько и Фил Хилл, и фон Трипс. Однако Стирлинг гонялся по принципу или пан или пропал и имел на счету помимо этих двух побед только одно принёсшее очки место– 4-ое в Зандфорте.

По окончании сезона Ф-1 Брюс Макларен вошёл в автоспортивный бизнес, за своё счёт, купив у Томи Аткинса Интерконтинентальный Cooper для гонок в Новой Зеландии и Австралии. Он договорился, чтоб Аткинс дал ему своего механика Гарри Пирса, а также приобрёл специальный 2,7-литровый 4-цилиндровый двигатель Coventry-Climax, который Брэбэм использовал в Индианаполисе. Но в связи с «отменой порядка владения» новым Cooper Monaco, у Брюса появился шанс погонять на нем в прибыльных калифорнийских гонках для спортивных машин. Единственной загвоздкой было, как найти деньги. Брюс потратил 10000 фунтов на проект одноместной машины, так что не мог позволить себе Monaco, но, к счастью, он продал эту идею Питеру Берри, который в то лето гонял на туринговых Jaguar. Они хороши поладили. Впрочем, было сложно не поладить с Брюсом. План состоял в том, чтоб отправить эту одноместную машину прямо в Окленд, а в шасси Monaco установить 2,7-литровый «Инди» двигатель, гонять на нем в Риверсайде и Лагуне-Секе, а затем воздушным транспортом отправить в Окленд.

Тесты в Сильверстоуне показали, что новый спортивно-гоночный Monaco на секунду быстрее, чем Мосс на своём Lotus 19, так что Брюс был спокоен в то время, как машина и запчасти летели в Лос-Анджелес. Механик Брюса по команде Cooper, Майк Барни, «одолженный» Берри, летел в Калифорнию с Брюсом. Договорённости заключались в том, что машина пройдёт таможенный осмотр и будет доставлена в Риверсайд, но всё пошло не совсем по плану. Машина исчезла. Брюс сверился с менеджером команды Ревентлоу Scarab, Уорреном Олсеном, который следил за договорённостями Брюса, и предложил им разузнать информацию на таможне в аэропорту Лос-Анджелеса.

«Это был хороший совет. Майк и я прибыли в таможенную зону и нашли работника сидящим на полу и окружённым тысячами частей и деталей специализированного гоночного оборудования – подшипники, вкладыши, трубки, цилиндры, поршни - все распакованные и валяющиеся на полу, как будто бы шаловливое дитя порылось в коробке с запчастями».

Работник таможни спросил Брюса, знает ли он что-нибудь об этих деталях. « Да. Я собираюсь гоняться на этом, когда вы соберёте вместе все эти детали для меня!» Бюрократизм капитулировал, и машина с запасными деталями была вычищена и вскоре оказалась в паддоке Риверсайда, трассы, на сегодняшний день уже не существующей, поглощённой в результате жестокой экспансии Лос-Анджелеса.

Брэбэм был их главным соперником, и Брюс знал, что Джек имел в своём распоряжении «другой» 2,7-литровый мотор «Инди» - двигатель, бывший у него запасным во время участии в гонке Инди-500. Со старта лидировал Стирлинг, но ему пришлось сойти, потому тормоза на его Lotus «испеклись». Брюс и Джек оба сбавили свой темп, чтоб иметь возможность побороться на финальных кругах. Но прямо тогда, когда их битва началась, Cooper Брюса начал зловещим образом съезжать в сторону, и тогда он понял, что температура воды зашкаливает.

« Выбор у меня был такой: либо ослабить прессинг, либо позволить мотору взорваться. Так что я отступил, Джек проехал мимо, а на следующем круге нас встретил клетчатый флаг. Джек выиграл гонку, 4000$ и седан Pontiac Grand Prix. Включая бонусы, общая сумма его выигрыша составила 7000 фунтов, но и я получил маленькую компенсацию за круги лидирования: у меня их было 75 из 200».

«Вскрытие» на пит-лейне показало, что уплотняющее кольцо головки блока цилиндров вышло из строя; те непонятные скольжения были вызваны тем, что вода скопилась в днище и окатывала задние шины в поворотах.

Гонка в Лагуне-Секе неделю спустя сложилась не лучше: Брюс сошёл в начале из-за отказа поршня.

«После Лагуны-Секи я летел в Новую Зеландию, чтоб пожениться. Пэтти и я, после двухлетней помолвки, обвенчались в церкви Святого Павла в Крайстчёрче, а затем отправились на двухнедельный медовый месяц на Фиджи и Таити, где не было ни одной гоночной трассы в радиусе 3000 миль (прим.пер. –практически 5000км)».

Гран При в Ардморе был выигран в потрясающем стиле Стирлингом Моссом на Lotus Роба Уолкера, который признал потом, что в некоторых моментах подумал, что его песенка спета, когда у него случилось боковое скольжение . Гонку рано остановили. Газетные заголовки охарактеризовали его победу фразой «Мосс-Босс», и это была верная характеристика. Брюс финишировал третьим позади Сёртиса. В Левине в следующий викенд вновь пошёл дождь, и город, и трасса были затоплены. Теперь настала очередь Брэбэма быть впереди и уклониться от потока брызг воды и разворачивающихся болидов позади него. Клетчатый флаг упал после всего лишь восьмого круга, на тот момент Джек лидировал впереди Мосса и Брюса.

« Стирлинг был в ярости после гонки, сказав, что если организаторы намеревались остановить гонку после 8-ого круга, то им лучше было бы вообще её не начинать. Джек с широкой улыбкой напомнил Стирлингу, что тот ни единого возражения не высказал в Ардморе, когда гонка была рано остановлена, а он находился в круге впереди...»

А вот гонка в Уайграме, наоборот, проходила в испепеляющих условиях. Брюс стартовал с поула, но его развернуло, и он финишировал 4-ым позади Мосса, Брэбэма и Сёртиса. Его первые три гонки не принесли ему хороших результатов, но в Теретонге всё было по-другому. Гонка длилась всего 75 миль (прим.пер. – 124,5км) и большинство поворотов были левыми, так что Гарри Пирс убрал с болида топливный бак, располагающийся справа. Брюс «сделал» Мосса во время первых свободных заездов, начал гонку с поула и выиграл. Мосс приехал вторым, а Джек - почти в круге позади – третьим.

Следующей гонкой стал ГП Австралии на трассе Уорвик-Фарм вблизи Сиднея. Мероприятие проводилось «очень британским» Джеффом Сайксом, которого переманили из Британского Автомобильного Гоночного Клуба. Cooper Брюса появился только к утру финального свободного заезда, что дало преимущество Брэбэму и Моссу, отправившим запасные болиды в Сидней перед гонкой в Теретонге.

В гонке Мосс и Брэбэм сражались за лидерство до тех пор, пока у Джека не сломалась коробка передач на 20 круге, что позволило Брюсу финишировать вторым, в 20 секундах позади, но зато с рекордом круга на своём счету. Следующая гонка в Лейксайде близ Брисбэйна была настолько жаркой, что приходилось впустить в ход лёд для охлаждения топлива. Гонщики набивали карманы льдом перед стартом, а Ангус Хислоп даже остановил свой Cooper на прогревочном круге, чтоб окунуться в озеро! Проблемы с коробкой передач Colotti не оставляли Брюса в покое, и победа досталась Джеку.

До следующей гонки в Мельбурне на новой трассе Сандаун был двухнедельный перерыв, так что Брюс улетел обратно в Соединённое Королевство, чтоб протестировать новые болиды Cooper Формулы-2 и Формулы-Юниор. Он до этого сказал Джону Куперу и Кену Тирреллу, что готов прилететь в Англию и каждый день в течение недели тестировать болиды, но если любой из болидов окажется неготовым и поездка будет совершена впустую, то им придётся оплатить его билет в оба конца.

По прибытии в Лондон Брюс почти сразу же отправился в Британский Гоночный и Спортивный Автомобильный Клуб на обед с балом в отель «Парк Лэйн». Он навёрстывал упущенное по части британских гоночных сплетен и был удивлён, когда его позвали к телефону: «Благодаря способности, существующей, кажется, только у американских телефонных операторов, они «выследили» меня из Сиднея до Сёрбитона, и из Сёрбитона до отеля «Парк Лэйн». Звонил Фрэнк Фолкнер. Он сказал, что Бриггз Каннингем летит в Монцу на трёхдневные тесты спортивного Maserati Type 64 и Cooper Monaco с установленным на заводе в Модене 3,8-литровым 4-цилиндровым двигателем Maserati. Франку хотелось знать, прилечу ли я потестировать машины и смогу ли гоняться за них в Себринге неделю после мельбурнской гонки в Сандаун парке. Из Сиднея в Лондон, из Лондона в Милан, из Милана обратно в Лондон, из Лондона в Мельбурн, и из Мельбурна в Себринг - и всё это в течение двух недель!»

Бриггз Каннингем был впечатлён способностями Брюса Макларена, которые обеспечили ему лидерство в команде, последовавшее после ухода Джека Брэбэма. Учитывая это тогда, очевидно, что Брюс был идеальным гонщиком для Бриггза. Он был ему как сын, к тому же молодой, порядочный джентльмен, хороший «посол» спорта и выдающийся гоночный инженер, как и гонщик.

Погода в Британии положила конец тестам Cooper: сильные снегопады означали, что Брюс мог полететь с чистой совестью в Милан для тестов в Монце. Для начала Брюс попробовал заднемоторный Maserati Type 64, но он был быстрее с Cooper Monaco, чего вряд ли ожидали инженеры Maserati. Машины также протестировали на трассе в Модене по аэродрому в центре города, и Брюс снял 1,5 секунды с рекорда круга на Stanguellini Формулы-Юниор, к особой радости синьора Стангуеллини.

Доктор Джузеппе Фарина и Луиджи Виллорези появились на тестах в Модене, и Виллорези сел в спортивную Maserati и умчался без защитных очков, потому что они не надевались поверх его обычных очков. Брюс знал о репутации этих двух пожилых итальянских гонщиков – Фарина выиграл первый Чемпионат Мира, введённый в 1950г., а Виллорези одержал победу в ГП Голландии в 1949г., – но Роджер Пенске, который прилетел вместе с Бриггзом, нет. «Вообще этот парень, Виллорези, кто он?», - спросил Роджер.

Брюс расширял свои планы. Будучи вновь в Сёрбитоне, перед тем как улететь в Австралию на финальные гонки серии в Сандаун Парке, он спросил Томми Аткинса, наймёт ли он молодого механика из Новой Зеландии, Уолли Уиллмотта, который работал с Гарри Пирсом в этой серии. «Что меня поразило в Уолли так это то, что он работал так, как будто хотел сделать хорошую работу». Я знал Уолли ещё в Тимару, когда он гонялся на 500-кубовом Cooper Mk 9 и также работал над Cooper Ангуса Хислопа в Тасманской Серии.

Затем настал мой черёд. До гонки в Мельбурне, Брюс отвёл меня в сторону и спросил, останусь ли я на связи с ним, когда буду в Суррее, потому что он хотел поговорить со мной. Я провёл в Европе 1961год в связи со своей стажировкой за границей, я путешествовал там с Денни Халмом на европейские этапы Юниорской Формулы и улетел из Лутона (прим.пер. – город в Англии в южной части графства Бедфордшир) в Тасманию на рейсе, доставляющим Cessna 180 Джека Брэбэма. И я освещал интернациональные гоночные серии с мыслью остаться в Тасмании в качестве гоночного журналиста для «Вестника Хобарта» (прим.пер. – Хобарт – столица австралийского штата Тасмания). Я сказал, что если надо поговорить, то нам следует сделать это здесь, в Мельбурне. Брюс спросил, не хотел бы я присоединиться к нему и работать в качестве его секретаря. А я спросил, в чём же заключается работа секретаря гонщика, а он ответил, что не уверен, но у некоторых других гонщиков есть секретари, а я бы мог стать его. Мы договорились об условия работы, пока прогуливались. И таким образом, так или иначе, к последней гонке Тасманской серии, он нанял своих первых двух работников.

С этими мыслями, крутящимися в моей голове, я смотрел гонку как будто в трансе: Джек, Брюс и Джон Сёртис сражались колесо в колесо на протяжении всего времени, вся эта троица финишировала буквально без тормозов, с Брэбэмом впереди. Их темп был настолько бешеным, что они ещё до середины дистанции привезли Моссу круг.

Я заключил с Брюсом продуманную сделку, согласно которой он оплатил мой авиабилет в Британию через Себринг, а эта стоимость была вычтена из моей зарплаты, так что я работал в течение лета 1962г. за 12 фунтов в неделю. Этой сделке суждено было перерасти в ту потрясающей работу, которая подготовила меня к карьере в сфере автоспортивных публикаций и связей с общественностью.