[kup]

Bill Elliott “My Life In NASCAR” (Глава 6, часть 1)
http://www.montoya.ru/2009/06/02/7830

«Меллинг» - (начало восьмидесятых)


Bill ElliotT (Coors Melling Racing)

В 1976 году у некоторых американцев, наверное, возникало чувство, что, избрав президентом Джимми Картера, мы наконец-то, увидели реднека1 на Пенсильвания-авеню. Поверьте мне, настоящие реднеки появились там только три года спустя, когда Президент Картер пригласил гонщиков NASCAR на неофициальный прием в Белом доме. Его служащие, привыкшие видеть королей и премьер-министров, должны были чувствовать себя так, будто в город приехала настоящая деревенщина.

Всякий раз, когда президент приглашал в Белый дом определенную группу людей, будь то чемпионская команда по баскетболу Национальной студенческой спортивной ассоциации или какая-либо религиозная группировка, с одной стороны это привлекало к визитерам внимание, а с другой – внушало к ним доверие. Именно эти две вещи сделало приглашение Картера по отношению к гонщикам NASCAR.
На что похож Белый дом? Для меня быть там - было, будто находится в иллюзии. Нас провели по тем местам, по которым обычно проводят во время экскурсий, но в те времена я был абсолютно никем и старался просто не путаться под ногами. После моей первой победы в гонках Кубка, обо мне, без преувеличения, не было известно широкой публике еще на протяжении четырех лет, так что я просто был счастлив находиться в одной группе с такими парнями, как Кайл Ярборо и Бобби Аллисон. Они были настоящими звездами, но в любом случае будь ты никому неизвестным человеком или же суперзвездой, получить приглашение в Белый дом – весьма здорово. Мой отец, убежденный Республиканец, наверное, был бы впечатлен немного больше, если бы нас принимал Рейган или Буш, но в те времена я не слишком разбирался в политике, как, впрочем, и сейчас, однако меня не слишком впечатляют действия демократов в последние несколько лет.

Я вновь посетил Белый дом в 2003 году, когда десять лучших гонщиков по итогам чемпионата, встречались с президентом. В этот раз, в отличие от визита во времена Картера, мы зашли в Белый дом через парадный вход. Было здорово. Я взял с собой своего сына Чейза, и он получил возможность встретиться с Президентом Бушем. У нас состоялась непродолжительная встреча с ним, на лужайке перед Белым домом, а затем, когда, он закончил свою речь, то пригласил нас в Овальный кабинет, показав, тем самым, насколько вырос статус NASCAR.

При всем том, какое удовольствие доставляло мне посещать Белый дом, вершиной моей «политической карьеры» стало сопровождение Президента Буша перед «Дайтона-500» 2004 года. Все началось за несколько дней до гонки на приеме, который, перед началом гоночного уикенда, в четверг, неизменно устраивали в Дайтоне Лиза Франс Кеннеди вместе с ее братом, Брайаном Франсом, и на котором всегда можно было встретиться с множеством интересных людей. В тот вечер, я вел беседу с женой президента NASCAR, Майка Хелтона, Линдой, а закончил ее, встретившись с двумя корпоративного вида сотрудниками. Я не знал, кто они и чем занимались, однако, под конец нашего с ней разговора Линда, подвела меня к ним на другой стороне комнаты и спросила: «Как бы тебе понравилось провезти по треку президента?». Я подумал что, она имеет в виду президента компании, на которую работают эти два человека - все выглядело достаточно ясно - однако по мере того, как разговор продолжался, меня внезапно осенило, что мы говорим о президенте Соединенных Штатов Америки, а эти двое работают в Секретной службе. Ну что ж, подумал я, судя по тому, как все складывается, меня ждет большая честь.

В конечном счете, в Секретной службе решили, что я не могу провезти президента по треку. Мне было сказано, что везти его допускается только специально тренированным агентам Секретной службы, вдобавок к этому обеспечение безопасности на треке во время круга парада представляло определенную проблему. Поэтому было решено, что перед стартом гонки я просто встречу президента на пит-лейн, проведу его вдоль расставленных по порядку автомобилей, и представлю ему некоторых из гонщиков. В четверг я дал свое предварительное согласие, и в тот же день или в пятницу, я вновь встретился с представителями Секретной службы, чтобы уточнить все детали.

В субботу мы прошлись по всему, что должны были сделать на следующий день, и как это следовало сделать, а на следующий день, в воскресенье, каждого из нас проверили металлодетекторами, которые используются в аэропортах. Все, кроме участников гонки и тех, кто еще должен был встретиться с президентом, находились за ограждением пит-лейн, в то время как гонщики, закончив свой парадный круг, занимали заранее определенные места, на одном из которых находился я сам. Затем в одном из шести огромных джипов, показавшихся на треке и съехавших на пит-лейн, появился президент. Встретив его, я показал ему наши автомобили, рассказывал ему о них, открывал капоты. Его интересовало все, больше, чем вы можете подумать, но при этом он также вел себя честно. Посмотрев на один из двигателей, президент заметил: «Билл, я понятию не имею, на что смотрю». Что ж, вполне закономерно. Если бы я пришел в его кабинет, то не смог бы разобраться в большинстве из того, что лежит у него на столе.

Мы провели вместе около 20 минут, за время которых встретились с группой людей из гонщиков и владельцев команд, после чего подошли к линии старт-финиш. «А теперь пришло время самых знаменитых слов в спорте, которые скажет президент Соединенных Штатов Джордж Буш», - представил я его бушующей толпе болельщиков. «Джентльмены, заводите моторы», - продолжил он, затем они отвели его обратно к тем огромным джипам, где президент присоединился к своей свите. Я не стал идти вместе с ним, хотя сначала и хотел это сделать, но затем решил, что не стоит злоупотреблять своим гостеприимством. В целом это был великолепный день. Для меня - человека, который первый раз за 28 лет, не участвовал в гонке «Дайтона-500» он совсем не был бездельным.

Моя первая поездка в Белый дом была одной из многих вех, как в личном плане, так и в профессиональном, которые в то время отмечали подъемы в моей карьере. Несколькими годами ранее, в 1977-м, я праздновал одну из величайших вех в жизни любого мужчины – тогда я, впервые, стал отцом. В это время со мной произошла одна забавная история. В 1977-м году папа все еще возглавлял местное представительство Форда в Далонеге; офис находился за городом, в старом здании сельской школы. Напротив ее главного корпуса стоял автомобильный фургон, в котором время от времени один из нас ночевал, чтобы присматривать за всем. Как раз, когда выпала моя очередь, и я в нем спал, родился Стар. Работая обычно допоздна, спал я крепко, а в тот раз мне снилось, будто бы меня преследует полиция. Внезапно проснувшись, я увидел голубые огоньки «пляшущие» по всему фургону. Оказалось, что поскольку у нас не было телефона, полицейские приехали, сообщить мне о том, что Марта родила в больнице ребенка. Все это было так необычно.

В то время как в моей личной жизни произошел такой крутой поворот, в моей гоночной карьере также наметились существенные изменения. Один из спортивных обозревателей как-то охарактеризовал октябрь 1980-го, как начало всей моей последующей гоночной жизни. Он даже не знал, насколько был прав. Осенняя гонка в Шарлотт 1980-го года стала ключевой, не только в том плане, что стала еще одним шагом в нашем прогрессе, но и в том, что подтвердила наши способности продолжать выставлять команду в гонках. В начале восьмидесятых NASCAR обновила параметры допускаемых к гонкам автомобилей, вследствие чего два Форда с большим кузовом, которые мы тогда имели, перестали быть легальными для участия в соревнованиях. Изменения в размерах кузова являлись настолько радикальными, и он стал настолько меньше, что команды не могли выйти из положения, просто модернизировав старые шасси (это не значит, что я не пробовал). К примеру, колесная база (расстояние между осями колес) была уменьшена со 115 дюймов, до 110 дюймов, поэтому вместе переделки, имевшихся у них автомобилей, команды вынуждены были покупать новые, а с приближением 1981 года реальность в NASCAR заключалась в том, что если ты не мог позволить себе достать одну или две новых машины, то оказывался среди неудачников.

К этому времени на каждую гонку папа раскошеливался для нашей команды по крайне мере на 10 тысяч долларов. Умножьте эту сумму на 10 – количество гонок, которые мы проезжали в год – и получите ежегодные расходы в сумме 100 тысяч долларов минимум. Затем вычтете из полученной суммы те 42 тысячи, которые мы к тому времени заработали в 1980-м году, и станет ясно, что при всей его любви к гонкам, отец стоял перед лицом финансового краха. Однако, по определенным причинам, моя гоночная карьера избежала всех этих грядущих неприятностей, вместо этого свернув на удачную дорогу, которая впоследствии становилась только шире. Трудно привести лучший пример этому, чем та осенняя гонка в Шарлотт 1980 года.
В «НАПА-500», таким было название той гонки, ветераны объединялись с новичками для участия в турнире под названием «Жаркий доллар»2. Идея заключалась в том, чтобы во время гонки гонщики, выигравшие хотя бы одну гонку Кубка, находились в паре с ни разу не побеждавшими в них, а гонщики с лучшим средним финишем в такой паре, выигрывали турнир.
За несколько недель перед гонкой мне позвонил Бенни Парсонс, спросив, какие у меня планы на нее, и как бы я посмотрел на то, чтобы участвовать в турнире «Жаркий доллар» в паре с ним? Я ответил, что стал бы участвовать, но «у нас нет денег на машину», подразумевая, что мы не имели спонсорской поддержки.

К этому времени, Бенни, на счету которого уже числилось 29 побед в гонках Кубка, выступал за Гарри Меллинга, пятью годами раннее унаследовавшего «Меллинг Тул Компани», расположенную в городе Джексон, штат Мичиган от своего отца, который, в свою очередь, получил ее в наследство от своего деда. Они продавали масляные насосы для автомобилей не только под брендом «Меллинг», но и также под брендами оригинальных производителей оборудования и были весьма солидной компанией. К 1979 году Гарри сделал свою компанию по производству деталей к автомобилям спонсором в гоночных соревнованиях, заплатив за демонстрирование ее логотипа на автомобиле Парсонса.

Бенни сказал: «Давай, я позвоню Меллингу, и посмотрим, сможет ли он помочь».

Спустя какое-то время он перезвонил, ответив, что Гарри готов участвовать за 500 долларов. Большинство гонщиков Кубка не отнеслись бы к этому предложению серьезно, но только не мы. Я сказал: «Отлично, давайте сделаем это».

В итоге мы приехали на гонку в Шарлотт и выступили в ней весьма неплохо, квалифицировавшись, если не ошибаюсь, шестнадцатыми и финишировав шестыми. С Бенни случились неприятности – кажется, он проколол на своем автомобиле покрышку, попав затем в аварию вместе с Дарреллом Волтрипом – так, что у нас не все хорошо получилось в паре. Месяцем спустя, папа, Дэн, Эрни и я приехали на последнюю гонку сезона 1980-го года в Атланте, привезя с собой «Меркьюри». На нем по-прежнему красовался логотип компании «Меллинг» - «Мелл-Про», тогда как мы оказались перед дилеммой: нужно было решать тратить ли деньги и время на перекрашивание автомобиля (в те времена, логотипы рисовались на машинах вручную, это сейчас «лого» наносятся на них посредством огромных переводных наклеек) или же сэкономить кучу времени и денег, оставив все как есть, а если в итоге у нас получится сделать Гарри бесплатную рекламу, то так тому и быть. Мы выбрали второй вариант, и это решение, тогда, казалось, не имевшее никакого особого значения, по прошествии времени стало одним из самых важных, которые когда- либо были приняты нами.

Отец никогда не говорил, нам, но я уверен, что он ехал на тот этап в Атланте, уже решив, что эта гонка станет последней для нашей семейной команды. Мы ехали в Атланту с обнищавшим и подавленным духом отцом, у которого больше не было денег, чтобы продолжать содержать нашу команду, со «спонсором», не заплатившим нам ни цента, и вдобавок испытывая психологическое давление от выступления перед домашними болельщиками на треке, в гонках на котором я был аутсайдером на протяжении лет (моим средним финишем в шести предыдущих гонках в Атланте была тридцать первая позиция). Сильный наклон виражей «Атланта Мотор Спидвей» и его короткие прямые делают более важным шины и талант гоночного инженера, нежели способности гонщика, а, кроме того, я, наверное, слишком сильно стремился их продемонстрировать. Как и любой молодой «жеребец», я хотел уверенно выступить перед домашними болельщиками. Со всеми этими факторами против нас, мы имели немного шансов даже в квалификации, но, я ее не просто прошел, а выиграл внешний поул, чуть позже ставший моим первым стартом с первого ряда в гонках Кубка.

Все сложилось так, как нам это было нужно. Мы очень неплохо провели гонку в Шарлотт и этот импульс хорошего выступления передался на гонку в Атланте, однако не все было гладко. С тех пор, как мы были сильно стеснены в средствах, то не могли позволить себе участвовать в каждой гонке с новыми дисками сцепления, используя вместо этого подержанные детали. Из-за этого на каждом рестарте диск сцепления не «схватывал» во время, а мы потратили лучшую часть из последних шестидесяти кругов, только для того, чтобы вернуть себе позиции, потерянные из-за проваленных рестартов. В итоге я финишировал восемнадцатым, однако, сам по себе финиш был не столь важен, в сравнении с той решимостью, которую мы показали по ходу гонки. Для любого, кто видел нас в ней, или просто прочитал статью о неплохом выступлении парней в их родном городе, было предельно ясно, что мы настроены серьезно и у нас есть необходимые способности. Нужно было только немного денег, чтобы заправить наш автомобиль топливом, но их-то как раз мы и не имели.

Дорога из Доусонвилля в город Джексон, расположенный в штате Мичиган, на стареньком фордовском пикапе занимает одиннадцать часов. Я знаю это потому, что в конце 1980-го года, Эрни и я ехали в нем на встречу с Гарри Меллингом – магнатом, сделавшим себе состояние на продаже автомобильных масляных насосов, - с тем, чтобы попросить те самые немного денег. Гарри оказался молчаливым человеком, среднего роста и тучного телосложения. Во рту у него всегда была сигара. Я никогда не забуду, как мы сидели в его великолепном офисе, в то время как Эрни вел все переговоры, поскольку от волнения я не мог связать и пары слов. Он сказал, что нас устроило бы участие, наверное, в двенадцати гонках сезона 1981 года, а также, что мы надеемся найти спонсора, который мог бы давать, примерно, по 2 тысячи долларов на каждую гонку. Эрни продолжал в том же духе, однако все это были только слова – мы не делали какой-либо официальной презентации на предстоящей сезон и нуждались в деньгах, чтобы участвовать в нем. Когда дым от сигары рассеялся, Гарри пообещал нам 25 тысяч долларов на все 12 гонок.

Так уж получилось, что, относительно недавно Гарри создал компанию «Мелл-Гир», занимавшуюся производством деталей для автомобильных коробок передач, и теперь искал возможности сделать этот бренд достаточно известным. В нашем автомобиле он как раз увидел такую возможность, причем сравнительно недорогую (мы уже принесли ему пользу в Атланте, сделав бесплатную рекламу в газетах). Даже в 1980-м году 25 тысяч долларов не представляло значительной суммы для такого человека как Гарри, но мы с Эрни были на седьмом небе от счастья. Сев в грузовик и развернув его, я вместе с братом поехал домой. Обратная дорога заняла все те же 11 часов, но нам показалось, что прошло только пять (кстати говоря, меня часто спрашивают, как гонщики ведут машину, на шоссе или обычной улице: дело в том, что когда гонщик покидает трек, то он оставляет и все с ним связанное. Мы ведем машину почти так же, как это делают обычные люди. Почти также. В 1996 году, когда Ричард Петти опаздывал на прием к секретарю его родного штата Северная Каролина3, недоброжелатели Петти нагрели руки на том, что он использовал NASCARовские приемчики на ни о чем не подозревавших обывателях. Застряв на шоссе I-85 в серьезной автомобильной «пробке», Петти, как про него сказали, «подтолкнул» один или два находившихся рядом с ним автомобиля, слегка ударив своей машиной по их заднем бамперам).

В то время мы чувствовали, что можем обеспечить себе будущее в спорте (по крайне время на какое-то время) без оплаты папой всех счетов по нашим расходам. Вот так вот мы, тогда совсем никто, искали кого-нибудь, кто мог покрыть наши расходы, и это сработало. Папа был не из тех людей, которые показывают свои эмоции, так что по этому поводу мы их от него никогда не увидели (даже, несмотря на то, что однажды я услышал, как он назвал поддержку, которую мы получили от Меллинга, «манной небесной»). Во мне по-прежнему сохраняется уверенность в том, что отец был рад снять с себя эту ношу, но никто из нас тогда даже и не подозревал, к чему все приведет в итоге. Годом спустя я стал участвовать в гонках только за команду Гарри, период выступления в которой между 1982-м и 1991-м годами стал наиболее продуктивным в моей карьере. Гарри не стало в 1999 году, но когда он все еще был рядом с нами, мы с улыбкой вспоминали робкого молодого человека с большими ушами, который сидел с дрожью в коленках, в то время как его брат делал отчаянный, но успешный шаг. Ну, а главное, что под шикарным костюмом Гарри, оказался разумный человек, поверивший в этих двух ребят, которые, что совсем немаловажно, тоже верили в себя.

1 - Амер. Redneck – белый житель южных штатов, рабочий или фермер, обычно консервативных взглядов. На русский это слово можно перевести как «деревенщина», однако, в южных штатах слово "redneck" не является ругательным, а скорее наоборот.

2 - В оригинале «Buck Stove Challenge». «Buck Stove», по-видимому, название спонсора турнира.

3 - Секретарь штата - в США должностное лицо, хранитель официальных документов и печати штата; отвечает также за проведение выборов, выдачу лицензий компаниям и выдачу водительских прав.


Перевод Bio
http://ringnet1.valuehost.ru/confere...2&p=3629#p3629

В тему
Bill Elliott “My Life In NASCAR” (Глава 5, часть 3)
Bill Elliott “My Life In NASCAR” (Глава 5, часть 2)
Bill Elliott “My Life In NASCAR” (Глава 5, часть 1)
Bill Elliott “My Life In NASCAR” (Глава 4, часть 3)
Bill Elliott “My Life In NASCAR” (Глава 4, часть 2)