ТРУДНОСТИ
В 30 лет, оставшись одна с двумя детьми 8 и 11 лет, я оказалась к этому не готова. Я была опустошена потерей человека всей своей жизни. Несмотря на опасную профессию мужа, я никогда не представляла себе такого исхода. Я никогда не интересовалась управлением наших финансов. Конечно, важные финансовые решения мы принимали вместе, но я не занималась их реализацией на практике. Как я уже сказала, мы полностью доверяли друг другу. Отныне все менялось, и не только в экономическом плане.
Одиночество
Я конечно привыкла справляться с повседневными проблемами во время отсутствия Жиля. Но на этот раз он больше не вернется; невозможность узнать его мнение; невозможность разделить с ним мои маленькие заботы или наоборот успехи детей дадут мне почувствовать всю тяжесть одиночества внезапно обрушившегося на меня с его исчезновением. Именно бесконечность этого одиночества в первое время было тяжело переносить, так как у меня пропали все ориентиры, даже не смотря на помощь друзей. Отсутствие беспокойной жизни, которую мы вели на протяжении почти одиннадцати лет, постоянно меняя горизонты, отсутствие этой повседневной дозы адреналина. Мне ужасно всего этого не хватало. Жизнь в Формуле-1 иногда выматывает, но никогда не бывает блеклой.
Однако жена пилота должна быть привычна к одиночеству. Уже в то время, когда Жиль выступал на снегоходах, он надолго уезжал из дома. Позже, в Формуле-1, он пропадал на частных тестах по пять-семь дней.
Когда мы поселились в Пляскасье, маленькой деревне рядом с Каннами во Франции, мне пришлось одной адаптироваться к этой новой жизни, где все было настолько иным. Ходить на рынок, обеспечивать себя основными продуктами, к которым мы привыкли, но которые были редкостью в этой части страны, такими как арахисовое масло или порошок для теста, который, как я узнала позже, назывался дрожжи, водить детей в школу и ходить искать их, чтобы позвать на обед, затем отводить снова и вновь их разыскивать. И телевизор, который работал только по вечерам, в то время как в Канаде его можно было смотреть с раннего утра. Все это выглядит невинно, но когда ваш муж постоянно находится в своей стихии, на гоночных трассах и в гаражах механиков, а вы не знаете никого вокруг, вы остаетесь в одиночестве справляться с вашими трудностями по адаптации к незнакомой обстановке.
Неординарная решимость
Одна вещь, тем не менее, помогала мне справляться с этим. Это была решимость в выборе целей и в использовании всех возможных средств для их достижения. У нас это было у обоих, у Жиля и меня. Когда Жиль в самом начале своей карьеры в Формуле-Атлантик в 1975 году безуспешно искал спонсора, готового инвестировать средства на приобретение машины, которая позволила бы ему реализовать свою мечту стать гонщиком, нам понадобилась экстраординарная воля, чтобы не бросить все. Другая жена, возможно, воспользовалась бы случаем, чтобы убедить своего мужа найти себе нормальную работу, которая позволила бы жить маленькой семье. Но я видела Жиля настолько несчастным, что даже несмотря на то, что у нас больше не было денег, не было дома (дом на колесах, в котором мы жили рядом с его родителями был уже продан, чтобы Жиль мог участвовать в гонках в сезоне 1975 года), несмотря на ответственность за двоих детей, я сказала ему: «Давай, позвони в Англию и закажи машину». На самом деле нам были необходимы два шасси March 74В и два мотора Ford Cosworth 1600 см3, а также гарантия на участие в нескольких гонках. Мы не знали, каким образом будем расплачиваться за эту машину. Сумма, необходимая на все предприятие, нам казалась астрономической, так как у нас не было ни одного су. Мы сказали себе, что ситуация не могла быть хуже, чем уже была. Жиль продемонстрировал огромную дерзость и убедительность перед банкирами, которые, в конце концов, согласились ссудить ему 50000$, которые были нужны, чтобы выполнить наши обязательства. Раз мы разделяли одну страсть, нам было необходимо идти до конца для исполнения нашей мечты… Конечно мы были молодыми, но никогда нельзя отступать: «Помоги себе, и небо тебе поможет», и дело сделано!
На самом деле, через два дня с Жилем связался спонсор, который хотел подписать с ним контракт на зимний сезон гонок на снегоходах. Жиль ответил: «Согласен, но с условием, что вы поддержите меня во время летнего сезона в Формуле-Атлантик». Сделка была заключена! С этого момента дело тронулось с места. Жиль был своим собственным механиком, таким образом можно было минимизировать расходы на содержание машины, за которой нужно было тщательно ухаживать, чтобы она смогла продержаться до конца сезона.
В 1976 году Жиль принял участие в Гран-при Труа-Ривьер, на этот раз в составе одной из лучших команд Формулы-Атлантик, Écurie Canada. Джеймс Хант также участвовал в гонке в качестве напарника Жиля. В том же году он стал чемпионом мира. Жиль обыграл Джеймса, который показал себя настоящим джентльменом и рассказал своему патрону по конюшне Формулы-1 McLaren Тедди Майеру, что соревновался с молодым канадцем, по-настоящему быстрым. Своеобразный fair-play по-английски. В следующем сезоне Жиль был нанят McLaren для участия в трех гонках под флагом этой команды. И вот, в Сильверстоуне, за рулем одной из этих машин Жиль проехал свою первую гонку в Формуле-1.
Новая жизнь
Эту гонку увидел Энцо Феррари и был настолько впечатлен piccolo grande uómo (маленький большой человек – прим. переводчика), как он называл Жиля, что почти сразу же решил подписать с ним контракт. Но пока у Жиля еще оставался договор с McLaren. В конце концов, в межсезонье Тедди Майер решил не оставлять Жиля на следующий сезон. В течение нескольких дней мы находились в тревожном ожидании телефонного звонка, который должен был изменить нашу жизнь.
Время лишений подходило к концу, даже несмотря на то, что в то время заработки пилотов не шли ни в какое сравнение с сегодняшними. Но совершенно точно, что мне уже не придется размораживать воду в трубах (не защищенных от мороза) при помощи газовой горелки в нашем доме на колесах, как мы это делали в то время, когда дети были еще совсем маленькие. Как обычно я занималась хозяйством, так сказать, и по наступлению зимы нужно было что-то делать, чтобы запустить отопление. Эта горелка – это была идея Жиля…
Позже мне снова пришлось пережить трудный период, когда Жак в 16 лет решил заняться той же профессией, что и его отец. Но к тому времени я стала более закаленной благодаря пережитым неприятностям и испытаниям. Я отчетливо видела ту же страсть в глазах сына. Никто, даже мать, не вправе чинить препятствия человеку на пути к своей страсти. Тогда я проконсультировалась с верным Патриком Тамбэ, отцом и пилотом, так как считала Жака слишком молодым, чтобы бросаться в эту авантюру. Он дал мне самый разумный совет, который я когда-либо получала: «Жаку еще нет 18; поэтому, если он начнет сейчас, все переговоры должны будут проходить при твоем участии, и ты сможешь его защищать, это поможет ему избежать глупостей». Однако сегодня я могу сказать, что это было самым сложным из всех дел, которыми мне пришлось заниматься в жизни в роли матери – подписывать контракты Жака, также как и квитанции страховщиков на этапах, когда он начал участвовать в гонках Формулы-3 в Италии. Кроме того, я была его шофером, так как он не имел водительских прав. В Европе права можно получить только с 18 лет.
Я могу себе представить, насколько Жиль был бы горд увидеть своего сына проезжающим по его трассам. Он без сомнения стал бы консультантом для сына, он, который превзошел себя в чрезвычайно требовательной профессии. Судьба не допустила этого.
Должна признаться, что Жиль и мне привил вкус к быстрой езде, но когда мы садились с ним в Ferrari, которая была предоставлена ему для персонального пользования, или в любую другую машину, на которой можно было ехать – вот тогда нужно было обладать крепкими нервами! Я знаю многих людей, которые оставляли содержимое своих желудков на краю извилистой дороги, когда Жиль хотел предоставить им возможность пережить моменты экстаза. После этого они клялись, что никогда больше не сядут в его машину.
Меня часто спрашивают, хотела бы я изменить свою жизнь. В таких случаях я отвечаю, что жизнь не меняют, ее продолжают. Если бы было иначе, пришлось бы забыть и все прекрасные моменты, которые пережил с другим человеком! Моя жизнь с Жилем была бесконечным вихрем, впрочем, после смерти Жиля именно с отсутствием этого аспекта было сложнее всего справиться. Я потеряла все свои ориентиры, и в определенной степени я должна была полностью себя пересоздавать. Ни одного малейшего дела! Я вернулась к своим первым увлечениям, которые я оставила ради того, чтобы сопровождать Жиля в течение его карьеры: мода. Я записалась на курсы высокой моды, и иголка с ножницами стали тем, что мне больше всего помогло сконцентрироваться на настоящем моменте и забыть боль, которая меня терзала.
Преуспеть в жизни
Удалось ли мне это? И да, и нет. Быть женой человека, превзошедшего природу, обожаемого всеми, окружило меня такой аурой, что я стала неприкасаемой. Казалось, что любому человеку будет трудно сравниться с воспоминанием о Жиле. Жизнь, однако, преподнесла мне подарок через десять лет после смерти моего мужа. Я думала, что мне удалось найти себе компаньона в моей новой жизни, но когда я была на пятом месяце беременности, у него вдруг возникло непреодолимое желание сбежать, оставив меня несколько озадаченной. Но я очень хотела эту маленькую девочку, которая жила внутри меня. Тем хуже для него, она станет полностью моей, моя Джессика, и я ни с кем ее не разделю. Через несколько лет, когда биологический отец захотел познакомиться со своей дочерью, мы все вместе выступили против этого чужака, и дверь захлопнулась к нашему обоюдному счастью: мамы и дочери. Она носит имя Вильнёва. Жак ее крестный отец, а Мелани – крестная мама.
Несмотря ни на что, я научилась жить на одной волне с моими знаменитыми мужчинами, и во время взлетов, и падений. Иногда мне случалось верить словам льстецов, которые обманывали мое доверие и сожалеть, что я не была более бдительной. Я знаю, что меня ожидают впереди и другие подводные камни, и что мне еще придется сражаться за добрую память о своем муже, как об искреннем человеке и блестящем пилоте. Но я пережила и другие мучительные моменты. В особенности, когда моя красавица Мелани, такая ослепительная, тяжело заболела и была на волосок от смерти в свои тридцать лет. Я часто взывала к Жилю, умоляя его присмотреть за дочерью. Не позволить ей присоединиться к нему. Не теперь.
Кроме сложных моментов происходили и воодушевляющие, которые невозможно забыть, и которые меняют жизнь. Именно о них мне хочется помнить.
Жоанна Вильнёв в объятиях своей дочери Мелани в 1990-х годах.
(Фото: Бернар Бро. La Presse)