1995 год – Новая жизнь
В 1995 году, казалось в McLaren сформировалась команда-мечта со всеми «M», которые они смогли заполучить: Marlboro, сама команда McLaren, Mercedes, Mobil, Мэнселл, Мика. Но, к сожалению, этого не получилось – они не смогли найти нужный путь развития в этом сезоне.
Найджел Мэнселл, чемпион мира Формулы-1 1992 года и чемпион серии Indycar 1993 года, заменяющий несколько гонок Марка Бланделла смотрелся неплохо, но он не смог привыкнуть к новому McLaren MP4/10.
Этот автомобиль вспоминают как самый неудачный в истории McLaren. Это не только техническое решение с третьим – средним крылом, но и «движки, подобные грузовикам», как сказал Найджел после своего ухода из команды, проведя в составе McLaren только две гонки – в Сан-Марино и Испании.
Двигатель Mercedes-Benz, который в прошлом сезоне стоял на машинах Sauber технически поддерживался и обсуживался изготовителем, но был очень ненадежен. Хаккинен не смог финишировать в 9 из 15 гонках, в которых он принимал участие. Но на Гран-при Италии и Гран-при Японии он был 2-ым и набрал очки в Бразилии и Сан-Марино (4-ое и 5-ое места соответственно). Он не смог стартовать в Гран-при Тихого океана по причине удаления аппендицита, обнаруженного врачами. На эту гонку вместо финна McLaren доверили пилотировать датскому гонщику Яну Магнуссену, который гонялся в немецком кузовном чемпионате DTM.
Последнее Гран-при 1995 года, состоявшееся в Аделаиде (Гран-при Австралии), сложилось для Мики просто ужасно. В пятницу, во время свободной практики он попал в аварию – на очень высокой скорости в повороте Brewery Bend на его McLaren взорвалась покрышка. Мика находился на грани жизни и смерти. Ему повезло. И нам всем тоже. Хоть это и больно для многих вспоминать, но изложу этот момент подробно. Это событие перевернуло многое в жизни Мики Хаккинена, если не всё, и не только в его жизни.
Мика ехал по участку под названием Randle Road. Прямая эта переходит в довольно крутой правый поворот под названием Brewery Bend. Хаккинен уже готовился к резкому торможению, но внезапно машина, потеряв баланс, вышла из-под контроля: правое переднее колесо оторвалось от земли, а заднее левое попало на поребрик. McLaren был уже на самом апексе поворота, рефлекторно Мика вывернул руль, но все было уже бесполезно – болид подскочил в воздух и полетел в отбойник. Огромная центростремительная сила двигала им – и, трижды ударившись о стену, машина замерла в гравии. Эта авария оказалась почти смертельной. Огромная удача – буквально в сотне метров была припаркована машина медиков и не прошло и 15 (!) секунд, как два доктора Джером Коккингз и Стивен Льюис были в метре от McLaren (Коккингз – специалист по реанимации, Льюис - нейрохирург).
«Совершенно не помню самого момента аварии. Зато отчетливо – минуты после столкновения». Сижу в кокпите и не могу пошевелить рукой. «Это – серьезно», - промелькнула мысль. После этого я старался расслабиться и ни в коем случае не впадать в панику.
«Ты уже ничего не можешь сделать. Сиди и жди медиков». Как можно в такой ситуации мыслить столь странно? Такой уж я есть!»
Мика избежал необратимых последствий травмы, как потом говорили, лишь благодаря очень быстрым и слаженным действиям врачей и маршалов и наличию поблизости от трассы госпиталя, специализирующегося на травмах, подобных той, которая была у Мики.
Из-за сильнейшего удара о руль фактически было прервано снабжение мозга кислородом – Мика не мог дышать, а рот был крепко сжат. В таком состоянии человек может находиться всего 2-3 минуты, и медикам пришлось делать ему трахеотомию – прямо на трассе! Через 15 минут Хаккинена погрузили в автомобиль скорой помощи и увезли в Королевский госпиталь Аделаиды. На следующее утро Хаккинен пришел в себя, и первым, еще безмолвным вопросом был – «смогу ли я ходить?». Шли недели, а Мика все еще находился в Аделаиде: медики сходились во мнении, что Хаккинену все же удастся полностью восстановиться. Он был бледным, чуть ли не зеленым, потерял в весе, говорил с трудом, сидел, чуть наклонив голову. После этой аварии почти два года у Мики дергался и косил левый глаз.
Именно тогда, в Аделаиде, определилось будущее финна. Рядом с его постелью неотлучно находилась молодая женщина по имени Эрья, с которой Мика познакомился в 1994-м на какой-то вечеринке Marlboro, и отношениям с которой до случившегося не придавал особенного значения. Но в тот день, когда Мика окончательно очнулся, возле его кровати были менеджер и друг Дидье Коттон, Рон Деннис, его супруга Лиза и... Эрья. Тогда еще никто не знал, что Хаккинен будет не только ходить и говорить, но и гоняться, однако 33-летняя финка, сотрудник известного в Европе турбюро в Ницце, свободно владеющая пятью языками, свой выбор сделала именно тогда. Она оставила работу ради парня, который мог остаться инвалидом.
«Мне не нужен был рядом человек, который возил меня в инвалидной коляске. Мне просто нужен был человек, с которым я мог бы поговорить. И таким человеком стала Эрья. Мы проводили вместе очень много времени, и в какой-то момент я понял, что она – часть меня, часть моей жизни.
И что, не будь ее рядом, я, наверное, не смог бы вернуться в гонки».
Почти месяц Хаккинен провел в госпитале Аделаиды. И все это время сиделкой при нем была Эрья. Она же вместе с доктором Льюисом сопровождала его в лондонский госпиталь, а затем и домой в Монако.
В команде поступили очень благородно. В том злополучном Гран-при команда пожелала ему скорейшего выздоровления и, наверное, именно в этот момент Рон Деннис стал для него не только руководителем команды, но и другом в жизни.
Хаккинен вновь сел за руль… впрочем об этом в другой раз, а в 1995 году финн заработал 17 очков против 13-ти у Бланделла и занял 7-ое место в чемпионате и, что намного важнее, нашлись люди, которые помогли, поддержали Мику в трудные дни, заставили поверить в себя. И… он стал сильнее после Аделаиды 1995.