[gp2]

Глава 16. Два сезона, которые хочется забыть


Хотя Жиль и стал вице-чемпионом в своем втором полном сезоне в Формуле-1, он отдавал себе отчет в том, что потерял великолепную возможность завоевать титул. Он не горевал, просто был реалистом, хотя признавался прессе в невезении.

– Джоди повезло больше, ведь я выиграл столько же гонок (3). Он чаще приходил в очках. Это и составило разницу. Я никогда не садился за руль с целью набирать очки. Я стремлюсь выиграть как можно больше гонок. Это и стоило мне титула, конечно же, но у меня еще будет возможность отыграться...

Как писал мой коллега из Торонто, Джерри Дональдсон, в своей книге «Gilles Villeneuve, the Life of the Legendary Racing Driver» («Жиль Вильнев, жизнь легендарного гонщика»), этот парень из Бертье действительно доминировал в сезоне 1979:

– он лидировал в течение 308 из 975 кругов, тогда как Шектер – лишь на протяжении 170;

– установил пять быстрейших кругов в гонках, а Шектер – лишь один

– Жиль находился на поуле семь раз из пятнадцати и победил трижды против черытех поулов и трех побед нового чемпиона мира.

Популярность Жиля была неоспоримой. В Италии его считали национальным героем. Ему прощалось все, даже невообразимое поведение за рулем.

– Я не хочу ездить с ним в машине. Мы все погибнем. Они с Джоди – настоящая катастрофа на дороге. Они азартны, как дети, и легко принимают вызов. Когда полиция пытается их остановить (иногда для этого требуется целый кордон) в конце концов они отделываются автографом, едва их узнают. Полицейские едва ли не прощения просят, что задержали, – рассказывал мне Гастон Парент, вернувшись с очередной встречи со спонсорами, желающими поддержать гонщика из Квебека. – Если бы на комбинезоне Жиля поместилось пятьдесят наклеек, мы бы подписали пятьдесят контрактов, не успев и глазом моргнуть. Хотя он и не выиграл титул, он стал настолько популярен в Италии, что все мечтают разорвать его на сувениры. Фирмы готовы вкладывать астрономические суммы в то, чтобы ассоциироваться с именем Жиля. Перед подписанием контракта они настаивают на одном и том же: чтобы он несколько раз в году присутствовал на банкете, на встрече со служащими и еще на нескольких рекламных мероприятиях. Они хотят прикоснуться к нему, говорить с ним, сфотографироваться с ним. Самое настоящее безумие. Это приводит к серьезным проблемам. Жиль всегда на все согласен перед подписанием. А потом я должен с ним сражаться. Он находит предлоги, чтобы отсутствовать на мероприятиях. Причина отказа же всегда одна: «Я ненавижу строить из себя обезьяну».

О его нерешительности ходили легенды, шла ли речь о рекламных мероприятиях официальных спонсоров команды, участии в гала-торжествах или пресс-конференциях. Следовало действовать деликатно, долго объяснять, насколько важно то или иное событие, чтобы убедить его туда пойти. Когда он приезжал в Монреаль, и я забирал его из аэропорта Мирабель, он все время жаловался:

– Еще одна пресс-конференция. Я рассказал все, что мог. Если они (журналисты) хотят знать что-то еще, путь приезжают на гонки. Там они все увидят сами.

Пунктуальность не была в числе его достоинств. Организаторы, в конце концов, «пошли» на хитрость. Они приглашали Жиля ночевать в гостинице в Монреале, чтобы обеспечить его присутствие. Но, «добравшись» до мероприятия, он оправдывал свою репутацию обаятельного спортсмена. Все наслаждались остротой его комментариев. Он мог дать ответ на любой вопрос, часто демонстрируя тонкое чувство юмора.

В Монреале он еще не был так популярен среди журналистов, как Ги Лефлер, но отрыв все сокращался после каждого интервью. Как ни странно, он покидал пресс-конференцию всегда одним из последних. Глядя на меня, он часто повторял:

– Вот все и разошлись, должно быть, и мне пора.

В свою очередь, Джоан ожила. Она перестала быть спутницей Жиля, и вновь стала просто его женой и матерью его детей. Но жизнь известной четы не всегда была радостной. Между ними были разногласия. И это все чаще чувствовалось.



Педаль «в пол»

После этого великолепного чемпионата головокружительный рост популярности воспринимался Жилем как нечто позитивное. Так как он не понаслышке познакомился с бедностью в течение нескольких лет, то мог теперь оценить уровень своей популярности в долларах, она отразилась на его банковском счете.

Его потребности возросли. Пришло время получать прибыль от таланта, затраченных усилий и результатов. Но возникала проблема.

– У меня нет выбора. Если я не хочу отдавать все заработанное в налоги французскому правительству, нам надо переехать. Может, в Монако, чтобы Жак и Мелани могли получить образование на французском языке. Там налоги ниже.

Да уж, фургончик посреди поля в Бертье остался в прошлом...

А вообще, Жиль выступал за то, чтобы приобрести жилье в Монако, но продолжать жить в Пласкасье.

– В налоговой не дураки сидят. Они быстро обнаружат мошенничество, к тому же, Жилю теперь сложно спрятаться. Он знаменит по всей Европе, – объяснил мне Гастон Парент, когда Жиль решил временно пожить в бывшей квартире Ронни Петерсона в Монако. – Целая головоломка, черт побери. Жиль не хочет окончательно переехать туда. Он хочет обустроиться в отдельном доме. А их мало, и цены высокие. То, что в Квебеке стоит 10000 долларов, в Монако стоит в десять раз дороже. Мы можем себе позволить только один вариант, неподалеку от Ментона, оттуда легко добраться до Италии. Цена разумна, но потребуются большие затраты на ремонт и обустройство маленького бассейна во дворе. После ремонта этот дом уже влетит нам в копеечку. Мы потратим в два или в три раза больше, чем за саму покупку. Вложение неплохое, но туда уйдет весь доход Жиля.

Упорядочить бюджет Жиля было нелегко. Он приобрел вкус к дорогим игрушкам и снял, а затем и купил, шале в Альпах, в Пра-Лу, чтобы упражняться в своей новой страсти – лыжах. Словно этого было мало, он арендовал с опцией покупки вертолет Уолтера Вольфа, три месяца и три недели посещал курсы управления вертолетами и затем получил свидетельство о прохождении летной подготовки в Сен-Юбер. Знаменитая итальянская компания Abbarth предоставила ему моторную лодку, и Жиль с удовольствием рассекал волны Средиземного моря у берегов Монако и Ниццы.

– Не думаю, что она очень уж прочная. Наверное, ее сконструировали для богатеньких «папиков», которые хотят произвести впечатление на девчонок в штиль. А настоящее удовольствие – это нестись по волнам. У меня это никак не получается, но я стремлюсь, чтобы получилось. Надо, чтобы ты приехал и попробовал.

Нет, спасибо, увольте. Мне хватило эмоций в калифорнийском Диснейленде, а затем с 4х4. Я также не желал и слышать о вертолете. Слова Гастона Парента убедили меня отказаться.

– Ничто не может помешать ему набирать высоту: ни облачное небо, ни нулевая видимость, ни снегопад. А чаще всего он любит приземляться, выключив мотор на высоте 1000 футов или больше.

Как и многие другие, я был убежден, что он не доживет до пенсии. Он слишком рисковал. Зная его способности по контролю гоночного автомобиля, я спокойно наблюдал за ним на трассе. Но я боялся аварии вне трассы: на дороге или за рулем его внедорожника. К тому же, он говорил об амбициозных проектах по скалолазанию. Его жизнь была в опасности и на воде, и в вертолете.

Я никогда не видел его на лыжах, но наш общий друг Патрик Тамбэ, бывший член молодежной лыжной сборной Франции, выступал категорично:

– Он невероятен. Даже во время первых спусков он хотел быть первым внизу лыжной трассы. Однажды ему придется заплатить за свое безрассудство.

Что же касается Жиля, он смеялся, когда его убеждали быть осторожнее, не рисковать своей жизнью без надобности.

– Ну же, мой Жерар, тут ничего такого. Я ничего страшного не делаю. Важно, что мне это нравится. Я рискую, знаю. Я не хочу, чтобы произошел несчастный случай, не хочу стать инвалидом. Лучше умереть, чем быть прикованным к инвалидной коляске до конца своих дней.


Великий, но непритязательный человек

Жиля не изменил его новый статус суперзвезды. Он умел отблагодарить друзей, которые помогали ему преодолеть худшие моменты его восхождения к славе.

Он приехал в Труа-Ривьер, чтобы поддержать своего брата Жака. Он даже хотел поучаствовать в гонке, но это противоречило условиям его контракта с Ferrari. Зато он приехал на гонку в парке Ришелье, в восточной части Монреаля зимой 1981 года, чтобы официально попрощаться с гонками на снегоходах, поучаствовав в соревновании.

После успехов в 1979 году у Жиля были причины уверенно подойти к сезону 1980.

– У меня больше опыта, особенно в этом чемпионате. Готова новая машина (312 Т5) с граунд-эффектом. Мы будем конкурентоспособны.

Аналитики даже называли его в числе претендентов на титул чемпиона наряду с австралийцем Аланом Джонсом, выступавшим за команду Williams. Но Жиль и Джоди быстро поняли, что эта новая машина абсолютно посредственна. Недостаточное сцепление с дорогой приводило к чрезмерному износу шин.

В Лонг-Биче, перед четвертой гонкой сезона, Жиль был мрачен. Среди его достижений был сход после аварии – поломка подвески после удара о заграждение в Аргентине, 16-ое место в Бразилии и сход по техническим причинам в ЮАР. Он говорил об этой машине, сконструированной на скорую руку, напрямик, утверждая, что остается лишь ждать следующую модель, оснащенную новым турбомотором.

– Это не машина, а старая колымага! Она не держит трассу. Шины слишком быстро изнашиваются. Надо строить новую!

Жиль настолько ненавидел эту машину, что с удовольствием издевался над ней, чему я был свидетелем, например, на городской трассе в Калифорнии. Его резкий стиль вождения шокировал инженера Мауро Форгьери. Он упрекал Жиля, что тот слишком давит на газ, и алая машина с цифрой «2» взлетает в повороте всеми четырьмя колесами. Удар колес о землю был слишком сильным, и полуоси не выдерживали. И это не нравилось Форгьери.

– Они говорят мне, что их машины самые надежные. Пускай докажут это и поставят более устойчивые детали!

В гонке Жиль сражался за пятую позицию со свойственным ему жаром, и, как и предсказывал Форгьери, сошел из-за поломки полуоси. Жиль был в бешенстве после схода (ни одного очка после четырех гонок), но приободрился на вечеринке в ресторане с одетыми подобно кинозвездам официантами, оказавшись в кругу друзей, таких как Даниэль Дюпюи, мой коллега. Прогуливаясь по Лонг-Бичу, Даниэль купил мне репродукцию литографии, где были изображены Джоди и Жиль с прошлогодней Ferrari 312 Т4. Оба согласились подписать мне ее.

Джоди написал:
Stop eating so much (Прекрати так много есть)!

Жиль, в свою очередь, нашел способ отблагодарить меня за годы сотрудничества:
Пьеру: первому журналисту, который писал обо мне истории и сенсационные заметки. Искренне твой!



Неудачный год

Оставшаяся часть чемпионата прошла по сценарию первых четырех гонок: много усилий, мало результатов. Жиль получил первое очко, заняв шестое месте в следующей гонке, в Бельгии, на трассе Зольдер. Он утроил свои достижения с помощью 5 места в Монако, через две недели. Затем он занял восьмую позицию во Франции, сошел в Великобритании, финишировал 6-ым в Германии, 8-ым в Австрии и 7-ым в Голландии.

Назревала буря.

Весной развязалась война за власть между FIA и FOCA. Некоторые команды, в частности, Ferrari, не участвовали в Гран-при Испании, соответственно, его результаты не учитывались.

Атмосфера внутри знаменитой итальянской команды была неблагоприятной. Жиль и Джоди объявляли об отвратительном качестве шасси, а инженеры пытались доказать господину Феррари, что проблема в шинах или гонщиках.

Жиль решил взять контроль над ситуацией в свои руки и связаться с помощью телекса напрямую с господином Феррари.

– Старик сидит у себя и носа не кажет. Уполномоченные говорят ему невесть что. Но теперь он узнает о настоящем положении дел, я ему расскажу, какими отвратительными машинами мы должны управлять.

Новое шасси было готово к середине сезона, но результаты не улучшились.



Распад Ferrari

На трассу в Имоле Жиль приехал в пессимистичном расположении духа. Но все же он решил остаться в Ferrari в следующем сезоне. Это решение он принял на Гран-при Монако.

– У нас много предложений на следующий сезон. Несколько команд заинтересованы в Жиле. Он же больше хотел бы основать свою команду. На следующей неделе мы встречаемся с господином Феррари. Там будет принято очень важное решение, – поведал мне Гастон Парент во время полета из аэропорта Мирабель в Ниццу.

Первым, кого я встретил в паддоке княжества, был Жиль.

– Пьер, где Гастон.

– Он не приехал. Сказал, что отдохнет пару часов в гостинице.

– Он мне нужен, я подписал контракт с Ferrari на следующий сезон этим утром.

– Извини, но несколько часов назад Гастон сказал мне, что изучает предложения от других команд. И что твое возвращение в Ferrari под сомнением!

– Я знаю, но господин Феррари спросил, сколько бы я хотел за возобновление контракта. Я назвал максимальную сумму, и он тут же согласился. У меня не было выбора!

И вновь Жиль принял поспешное решение... и я столь же поспешно наутро передал эту новость в Journal de Montréal.

Тем не менее, официально эта информация была подтверждена только после Гран-при Италии, в виде исключения проводимом на трассе Имола, четыре месяца спустя.

Жиль квалифицировался девятым за рулем новой Ferrari С126 с турбомотором, которую готовили на следующий год, но решил стартовать на 312 Т5. Несмотря на мощность, надежность нового V-6 была низкой. Он боролся за пятое место на пятом круге, но шина лопнула, когда он входил на высокой скорости (300 км/ч) в поворот, который сейчас носит имя Жиля Вильнева. Спустя мгновение Жиль потерял контроль над неуправляемой машиной. Удар о цементную стену был таким сильным, что машина развалилась, подскочила и вылетела на середину трассы.

– В течение нескольких секунд я слетел с катушек. Я не представлял, где я, только слышал шум приближающихся машин. Рефлекторно я поднял руку – как мы делали в гонках на снегоходах, чтобы обозначить свое присутствие.

Облако пыли, поднятое этой аварией, было достаточно заметным, чтобы предупредить всех. Чудом никто не врезался в него, и это спасло ему жизнь. В медпункте Жиль в первую очередь успокоил меня, потому что мне удалось обмануть охрану... но они вбежали за мной и собирались меня выкинуть оттуда.

У Жиля хватило времени только чтобы быстро успокоить меня:

– Все нормально, проблем нет, я скоро выйду отсюда.

Действительно, он нашел в себе силы встретиться с прессой, чтобы рассказать об инциденте. Через несколько часов, как и планировалось, он обедал в компании Гастона Парента и его жены Даниэль. Жиль шутил на тему своей аварии, особенно, когда пересматривал эти кадры в выпуске новостей. Он был воодушевлен, рассказывал забавные случаи из своей юности... например, историю с кражей колес в Репентиньи.