[gp2]

Глава 12. Заработать очки в Европе


Маленькой семье Жиля было непросто адаптироваться к жизни в Европе, хотя жить в Каннах, на Лазурном берегу, было не так уж неприятно. Между тестами и гонками Жиль и Джоан нашли дом по своему вкусу. Он был просторнее прежнего. До европейских гонок они переехали на виллу с чудным видом на горы в Пласкасье, деревне между Каннами и Грасс. Неподалеку от их нового жилища был дом миллиардера Уолтера Вольфа.
– Здесь все иначе. Мы все больше привыкаем, хотя здесь есть не все, что хотелось бы, – с оттенком ностальгии рассказывал Жиль, он скучал по приятелям из Бертьевилля.

Часто он просил тех, кто приезжал к нему в гости, привезти что-нибудь, чего не было в Европе, например, арахисовое масло.

Сразу после Гран-при Монако Жиль вновь стал мишенью резкой критики в специализированной прессе, особенно итальянской. Никто не верил в историю с проколом, как и в технические неполадки. Некоторые писали, что он вел машину просто по-идиотски. Итальянцы обвиняли Энцо Феррари в том, что он сделал ошибку, наняв этого парня из Канады. Звучали предложения срочно заменить его более талантливым гонщиком, например, Элио де Анжелисом.

Коммендаторе отказался поддаться панике:
– Я уверен, что он станет великим чемпионом. Он просто должен научиться лучше контролировать свои эмоции.

Зато Жиль приобрел и поклонников. Они оценили его зрелищный стиль, так как он все-таки всегда старался ехать как можно быстрее. Он не знал полумер. Его инженеры, Антонио Томаини и Мауро Форгьери, верили в его талант. Но они не могли объяснить ему, что лучше вести себя разумно, чтобы использовать все положительные стороны машины.

Да, Жилю, который всегда мчался «газ-в-пол», было сложно принять это.

Среди почитателей его таланта, приехавших в Монако, были его друг Джон Лейн, Рей Уорделл – инженер, который позволил ему провести отличный сезон в формуле-Атлантик.

Они задержались на несколько дней в Монако после гонки и тоже советовали Жилю успокоиться, скорректировать стиль, чтобы добиться большей эффективности.
– Я так никогда не работал. Я постараюсь, но не уверен, что так все получится.


Когда Льеж становится Люиком

Жиль не слишком радовался, приехав в Бельгию, на шестую гонку сезона – и девятую в его короткой карьере в Формуле-1. Он изучил трассу в Зольдере, и она ему не понравилась.

Второй раз подряд в редакции Journal de Montreal меня решили отправить на место событий.

На сей раз я был должен добраться сам, как «большой мальчик». То, что там говорили по-французски, утешало, хотя я не чувствовал себя уверенно, покидая самолет в Брюсселе. За рулем арендованной машины я пытался добраться до Льежа, следуя инструкциям служащего регистратуры. Через полчаса я уже ехал в тумане, так как смена часовых поясов здорово выбила меня из колеи, к тому же, ночь я провел в самолете. Но увидев указатель «Люик 35 км» я живо проснулся!

Я ничего не понимал. Куда это я заехал в полудреме?

Сверившись с картой, я не обнаружил ничего из ряда вон выходящего. Лучшим выходом было продолжать движение – убедился, что не сворачивал никуда с самого выезда с территории аэропорта. Через несколько минут – новый указатель: «Люик 25 км».

Я совсем ничего не понимал. Продолжил ехать согласно инструкциям по дороге к трассе Зольдер, но был сбит с толку. Я удивлялся всю дорогу до центра аккредитации. Там я удивился, услышав не только французский, но и еще какой-то язык, похожий на немецкий. Постарался взять себя в руки и долго спорил, пытаясь получить право на въезд.
– Мы получили ваш запрос, господин Лекур. Вот копия вашего письма, но нам нужно ваше удостоверение личности, чтобы выписать пропуск.

Водительские права, паспорт... Их не устраивал ни один документ. Не только я оказался в затруднительной ситуации: еще несколько моих земляком испытывали подобные проблемы. Наконец, начальство согласилось нас принять – спустя несколько часов ожидания и споров, порой очень жарких! Да уж, надо сказать, что я никогда не был кандидатом в лауреаты Нобелевской премии мира!
– Я могу выдать вам пропуск только при наличии журналистского удостоверения вашей страны.

Подобные удостоверения были обязательными в Европе, но у нас их не выдавали. И что делать? У меня был только документ, удостоверяющий, что я являлся членом союза журналистов Квебека.
– Спасибо, это то, что нам нужно!

Коллеги из Монреаля не могли поверить, что я получил желаемое с помощью ничего не значащей бумаги. Особенно после того, как им пришлось провести сутки до получения пропуска, после длительных переговоров распорядителей гонки и их начальства в Монреале. Я поставил пишущую машинку в пресс-центре и пошел в паддок искать Жиля. Я не мог упустить возможность рассказать ему о проблемах передвижения по этой стране, которую я уже начинал ненавидеть.

Он хохотал, пока я возмущался:
– Льеж, Люик, Льеж, ты не понял?
– Нет, не понял!
– Тебе бы надо в школе поучиться, вспомнить историю.
– Не понимаю все равно.
– Ты никогда не слышал о войне между валлонцами и фламандцами, как между французами и англичанами у нас?
– Ах, черт!

Я наконец-то понял свою ошибку.

По мере передвижения из одного района Бельгии в другой люди переходили на французский (валлонцы) либо на голландский (фламандцы), и указатели тоже менялись! Трасса Зольдер была во фламандской части Бельгии. Если вы заговаривали с телефонисткой по-французски, она бросала трубку. Следовало начинать объяснять по-английски, что мы канадские, а не бельгийские франкофоны! А уж потом переходить с ней на французский по мере ее возможностей.
Я прожил неплохой день, полный европейской истории.


Первые три очка в Формуле-1

Жиля позабавили мои приключения. К тому же, он был рад четвертому месту в квалификации.
– Пьер, у меня нет выбора. Я должен финишировать в этой гонке так, чтобы набрать очки, иначе старик (господин Феррари) поддастся давлению. Оно все сильнее и сильнее.

Как обычно, Жиль феноменально стартовал, разом оказавшись на втором месте. Пятнадцать кругов спустя он уже поверил в свои силы, а также в возможность впервые оказаться в тройке призеров. К сожалению, за пару поворотов до въезда на пит-лейн шина Michelin лопнула. Все видели это, в том числе, скептики, которые не верили в подобный исход гонки в Монако. Он вернулся в боксы на трех колесах, но не потерял решимости. На трассу он вернулся шестым, но до конца гонки сумел отыграть две позиции, финишировал четвертым и заработал три первых очка в Формуле-1.
– Все облегченно вздохнули, и я первый. Но все-таки, я был бы еще больше рад, если бы оказался на подиуме с Марио (Андретти) и Ронни (Петерсоном).

Следующим состязанием был Гран-при Испании в Хараме. Эта гонка ознаменовалась началом длинной серии неудач для обоих пилотов Ferrari. Жиль и Карлос (Рейтеманн) жаловались на проблемы со сцеплением их Ferrari 312 Т3, но проблема была не в их стиле пилотажа, особенно нельзя было винить Жиля, который раз за разом опережал в квалификации аргентинца. Они винили шины Michelin, которые быстро разрушались во время гонки. Так что Жиль был не слишком доволен 10-ым местом в Испании, 9-ым в Швеции и 12-ым во Франции.
– Я доезжаю до финиша, но не набираю очков. Ну, хотя бы слухи стихли.

Жиля все больше ценили в паддоке. Он умел с помощью природного обаяния и естественного поведения вызывать уважение. Он все лучше управлял Ferrari, и это служило ему на пользу. За пять гонок до завершения своего первого сезона у него были только те три очка, так как он сошел в Великобритании, а в Германии финишировал восьмым. Его напарник, Карлос Рейтеманн, отличился больше, он трижды побеждал и один раз финишировал третьим.

В Австрии Жиль узнал, что в Ferrari подписали контракт с Джоди Шектером на 1979 год. Как и все, канадец понятия не имел, останется ли в итальянской команде.

Это не помешало ему впечатлить австрийскую аудиторию. Квалифицировавшись лишь 11-ым, он воспользовался мокрой трассой, чтобы совершить зрелищный прорыв.
– Условия немного напомнили мне мою первую победу в Формуле-Атлантик в Гимли. Ничего не видно, как в гонках на снегоходах, и это мне совершенно не мешало, – рассказал Жиль после церемонии награждения – он финишировал третьим, и это был его лучший результат в Формуле-1 на данный момент.

Через две недели он приехал в Голландию в приподнятом настроении. Несмотря на серьезные проблемы со сцеплением, он добавил в свою копилку еще одно очко, заработав шестое место и опередив при этом Карлоса Рейтеманна.

Несколько дней спустя, перед Гран-при Италии в Монце, в начале сентября, Жиля вызвал Энцо Феррари, совсем как накануне Монако.

На сей раз Жиль покинул Маранелло радостным.
– Едва я вошел в кабинет, господин Феррари предложил мне продолжить сотрудничество с его командой. Он обсудил это со всеми, даже с механиками. Я тут же согласился! – сообщил он накануне гонки в Италии.

Жиль не замедлил отблагодарить Коммендаторе, заняв второе место на стартовой решетке. В воскресенье вечером он был уже не так рад, хотя это и была одна из его лучших гонок.

Ужасная авария, в которую были вовлечены десять автомобилей, повлекла за собой остановку гонки после первого круга, тогда как Жиль лидировал, опередив Lotus будущего чемпиона мира, Марио Андретти.

Два гонщика были серьезно ранены: Витторио Брамбилла был в коме в результате черепно-мозговой травмы, и Ронни Петерсон, у которого были травмы ног, но чья жизнь была вне опасности согласно первичному медицинскому осмотру. Эта авария выбила из колеи Жиля, так как он восхищался шведским гонщиком.

После возобновления гонки Жиль и Марио Андретти бросились вперед, допустив фальстарт. Они сражались за первое место как бешеные, но Жиль уступил из-за проблем со сцеплением, так как шины были слишком изношены. Это эпохальное сражение, впрочем, было напрасным, так как обоих оштрафовали из-за фальстарта, прибавив к их времени минуту, таким образом, Марио скатился на шестое место, а Жиль на седьмое.

Конечно же, гонщик из Бертье с трудом пережил это наказание, но в понедельник он пережил еще больший шок. Ему сообщили, что ночью Петерсон умер на операционном столе вследствие закупорки сосудов головного мозга. Впервые друг Жиля погибал из-за гоночного инцидента.
– Я не боюсь умереть в гонке. Я знаю, что наша профессия рискованна, и Ронни это знал, но так глупо умереть на операционном столе из-за переломов ног!

Жиль с трудом перенес известие об этой смерти. Но у него не было времени предаваться скорби, так как его ждали два важных состязания: Гран-при США в Уоткинс-Глен и гонка в Монреале, в Канаде.