Как М.Шумахер пришел в Ф1 без стука
22 октября 2006 года в мире Формулы 1 закончилась целая эпоха – эпоха Михаэля Шумахера. 250 Гран При (больше только у Риккардо Патрезе – 257), в которых он побил все мыслимые и немыслимые рекорды: 91 победа; 68 поул-позишн; 76 быстрейших кругов; 22 хет-трика; 5 больших шлемов! Вряд ли эти фантастические достижения будут покорены кем-то из нового поколения пилотов.
Карьера Шумахера изобиловала и триумфами, и скандалами. Вспомнить можно и Аделаиду`94, где он протаранил Дэймона Хилла завоевав тем самым свой первый титул, и Херес`97, где он пытался проделать то же самое с Жаком Вильневым – не вышло, и «Расскасгейт» в последнем его сезоне. Не обошелся без скандала и его приход в Ф1.
Никто, кроме тех, кто там присутствовал, не знает, что именно произошло на «Вилла д`Эсте» вечером 5 сентября 1991 года. Мало кто из тех, кто там был, готовы рассказать всю правду о сложнейшем «деле о переходе», в результате которого Михаэль Шумахер перешел из команды Jordan в команду Benetton, а в обратном направлении отправился Роберто Морено – без особого желания и, несмотря на положительное судебное решение в его споре с англо-итальянской командой. Но все произошло именно здесь, в тихом зале одной из самых роскошных и известных гостиниц северной Италии, расположенной на берегу озера Комо.
В тот вечер, по мнению уважаемых наблюдателей и критиков гоночного спорта, что-то в Формуле 1 изменилось навсегда. Некогда беззаботный мир Больших Призов, мир опасностей и удовольствий, замешанный на приключениях и построенный на частной инициативе, был перечеркнут невидимой чертой, безвозвратно превратившись из спорта в бизнес, из борьбы спортивных характеров в нечто макиавеллиевское. Были уничтожены последние остатки того, что в сознании болельщиков ассоциировалось с «Золотыми временами» автоспорта, с гладиаторами в кокпитах гоночных машин, со смертельной опасностью, вечеринками и удовольствиями. Началась новая эра – эра денег, политики, интриг.
Шумахер провел за Jordan всего один Гран При, когда его срочно пригласили на замену Бертрану Гашо, темпераментному гонщику, попавшему в тюрьму за драку с таксистом, в которой он применил в качестве аргумента баллончик со слезоточивым газом после перебранки, возникшей из-за трафика. Немало неписаных правил было в ту ночь растоптано в пыли и смыто росой волшебного сентябрьского утра. Будущее Формулы 1 находится в руках безжалостных предпринимателей и амбициозных антепренеров – это было зафиксировано как факт.
Михаэль за рулем Джордана 191
История о переходе Шумахера от «зеленых» к «синим», от «веселых ребят» в «семью текстильных баронов» на следующее утро потрясла весь паддок в Монце, куда из Милана пожаловали местные знаменитости, включая известных манекенщиц, футбольных звезд и энтузиастов автоспорта, влившихся в привычный круг завсегдатаев гонок – пилотов, владельцев команд, инженеров, механиков, журналистов, друзей, поваров и обслуживающего персонала моторхоумов. Все они готовились к ежегодному Гран При на Autodromo Nazionale.
А тем временем новичок из Германии, вряд ли готовый принять мантию «вундеркинда», еще не научившийся толком пользоваться столовыми приборами на официальных ужинах, уже менял одну команду на другую, пробыв в роли гонщика Гран При всего один уик-энд.
Mercedes намеревался получить Михаэля в свое распоряжение в 1993, к моменту планировавшегося возвращения «серебряных стрел» в Формулу 1 в компании с Sauber.
Несмотря на все попытки сохранить у себя Шумахера, успевшего произвести всего лишь небольшую сенсацию на тренировках и в квалификации в Спа-Франкоршане, Эдди Джордану и его людям пришлось расстаться с лучшим молодым гонщиком своего поколения. Их обращение в Высокий суд Лондона с иском о запрете Шумахеру выступать за Benetton слушалось днем ранее и было отклонено. Они продолжили сражение, поддержав Морено в его иске о сохранении своего места, поданном в суд Милана. Морено выиграл. Итальянская судебная система защитила его права.
Команда Benetton была информирована о том, что на Гран При Италии она должна сохранить за Морено его место рядом с соотечественником Роберто Нельсоном Пике. Более того, им было объявлено, что в случае неподчинения этому решению команде грозит исключение из чемпионата. И действительно, в четверг утром в Монцу явились итальянские судебные исполнители с предписанием проследить, чтобы права Морено на место в одной из машин не были нарушены. Однако Морено дрогнул под угрозами и обещаниями денег, провалив попытку Джордана сохранить Шумахера у себя.
Бенеттон, действуя в сговоре с Бриаторе, Эклстоуном и Уокиншоу, искал способ создать вакансию, чтобы пригласить Шумахера. В три часа ночи после недели, заполненной судебными тяжбами, после дней бесконечных трений и часов переговоров позиции Джордана были ослаблены настолько, что ирландец никак не мог воспрепятствовать переходу Михаэля в Benetton, не мог помешать итальянцам со всеми их многочисленными международными маркетинговыми проектами использовать быстро растущую популярность немца в его стране. Стоимость прав на телетрансляцию гонок Формулы 1 в Центральной Европе за ночь также подскочила в цене. Джордана переиграли; Морено вынудили отказаться от работы, которую он любил, а его контракт был расторгнут; Шумахер перешел в более обеспеченную команду; у Бенеттона появился гонщик будущего и выход на немецкий рынок; ну а Эклстоун получил возможность наблюдать, как стоимость его телевизионных прав растет - а это была важная часть его плана. Так началась эра Шумахера.
Старые времена, когда сделки заключались в дружеской обстановке и скреплялись рукопожатиями, гарантированные словом джентльмена и подтвержденные веселыми тостами на совместном ужине, ушли далеко в прошлое. С тех пор многое изменилось. Это была ночь, когда контроль над спортом установили юристы и денежные тузы. Богатеи взяли верх. Одни, садившиеся поутру в предрассветной мгле в вертолеты, которые уносили их в Монцу, могли считать себя победителями. Другие, вроде Эдди Джордана и его верного помощника Яна Филипса, наблюдавшие, как вертолеты растворяются вдали, чтобы затем на арендованной машине – в данном случае Fiat 126 – отправиться следом в долину, чувствовали себя проигравшими. Это был урок, который они запомнили навсегда.
Все началось еще тогда, когда Шумахер непосредственно перед Гран При Бельгии провел с ними первые тесты, и продолжалось две последующие недели вплоть до следующего гоночного уик-энда в Монце. Филипс искал способ привязать к себе Шумахера, а Джордан общался с мотористами, и тут Cosworth, терпение которой иссякло, пригрозила подать в суд. Хуже всего было то, что команда менеджеров Шумахера с недоверием относилась к планам Джордана на будущее. Они получили информацию, согласно которой Jordan находилась в опасном положении, и были настроены на то, чтобы уклоняться от заключения с этой командой долгосрочных контрактов.
Шумахеру, который был вполне удовлетворен тем, что в Бельгии его разместили вместе с боссами его новой команды в небольшом бунгало, намекнули, что есть команды, придерживающиеся более высоких стандартов в выборе гостиниц. И, уж конечно, вряд ли кому-то в этих командах придет в голову поселить своего гонщика в одном помещении с сотрудниками коммерческой или маркетинговой службы, где у них была одна ванная на двоих. К чести Шумахера, стоит отметить, что у него никогда не было с этим проблем и позже он всегда говорил, что ему очень понравились те несколько дней, что он провел в команде Jordan.
Но Шумахер, как и Морено, был всего лишь пешкой в руках серьезных игроков. Его ценность определялась не только его талантом, но и тем, что он немец. Формула 1 нуждалась в хорошем немецком гонщике, но выступать он должен был в приличной команде, имеющей неплохие перспективы на следующий сезон. И уж никак не в команде, стоящей перед угрозой ликвидации по иску поставщика моторов и имевшей призрачные шансы на настоящие успехи. Более того, Benetton, принадлежавшая итальянскому текстильному концерну, служила владельцам средством продвижения с помощью Формулы 1 их торговой марки, товаров, создания имиджа компании, а также местом для рекламы услуг других компаний, входящих в эту промышленную группу. Было очевидно, что Бенеттоны немедленно пожелали заполучить Михаэля к себе, едва увидев, насколько он быстр в первый же день тесов, - а может, и задолго до того.
Уокиншоу, в то время главный инженер Benetton, где он работал в паре с Бриаторе, знал о Шумахере все. Управляя командой jaguar, выступающей в группе С чемпионата мира спортпрототипов, он мог оценить его сполна. Он видел его гонки в составе Mercedes-Benz и знал, что Михаэль исключительно талантлив. К тому же он поддерживал тесные контакты с Йохеном Неерпашем, агентом, работавшим на Mercedez-Benz в должности спортивного директора, а также на International Management Group (IMG) и ее гонщиков.
Это и было началом конца планов Джордана надолго удержать Шумахера у себя. А Эклстоун, как стало ясно, прекрасно понимал, насколько ценен для его шоу Шумахер. Его талант, реализованный в успешно выступающей команде, мог открыть новый и чрезвычайно ценный немецкий рынок. По сообщению одного из немецких источников, у Шумахера в то время был контракт с RTL, крупной национальной телерадиокомпанией, в котором был пункт, согласно которому взносы за телетрансляции гонок удваивались в случае, если в Формуле 1 появлялся немецкий гонщик. Если еще один, стоимость возрастала еще.
Проще говоря, Берни знал, что получит от своего телевизионного бизнеса прибыль при одном только появлении Шумахера и Германии в паддоке Формулы 1. Разумеется, было не так уж важно, в Jordan он будет выступать или в Benetton, но последняя команда было выбрана потому, что считалась более жизнеспособной и успешной и обладала более узнаваемым именем.
Вся эта история, известная как «Дело Шумахера», пролила яркий свет на одну из самых темных сторон Формулы 1 и вызвала появление Совета по надзору за исполнением контрактов (Contract Recognitions Board), организации, подтверждающей законность контрактов гонщиков с командами. Но он появился позднее, гораздо позднее того дня, когда Морено стал жертвой манипуляций и получил откупные, что сопровождалось слухами об угрозах мести со стороны многих из тех, кто присутствовал на «Вилла д,Эсте».
Шумахер пришел в Формулу 1, открыв ногой ее двери, ярко, в первом же Гран При заявив о своем таланте. О н ушел, громко хлопнув этими дверями, не менее ярко, блестяще проведя свой последний Гран При, в котором совершил 15 обгонов(!), показав своим преемникам настоящий мастер-класс!