[gp2]

Глава 11. Первый полный сезон


После поездки в Италию и встречи с Энцо Феррари у Жиля уже не было выбора. Ему стоило пеерехать в Европу с семьей. Решение трудное, но логичное, он объяснял это так:
– Чтобы подготовиться к новому сезону, Ferrari проводит много тестов. Тесты будут и между гонками. Невозможно летать через Атлантический океан каждую неделю. Уж лучше там и жить.

Разумеется, Жиль не знал, где обосноваться, хотя выбор у него был невелик.
– Я не хочу жить в Италии. Язык – это само собой, но еще у меня ощущение, что нам там не дадут покоя. Меня уже предупредили: гонщик Ferrari не может жить мирно. Итальянцы – фанатики. Мне уже было непросто показаться рядом с заводом. Я и десяти шагов не мог пройти по улице, чтобы у меня не попросили автограф.

Жиль обсудил это со своим другом Патриком Тамбэ. Тот немедленно предложил решение.
– Он пригласил меня жить у него. Он поможет мне найти дом, который устроит всю семью, и откуда ребята смогут без проблем ходить в школу. Европейские гонки проблемы не составят, я купил автомобиль с прицепом. Будем ездить с трассы на трассу, как делали здесь, в Северной Америке. Я привык так делать, и менять привычки не хочу.

Сначала всех забавлял гонщик Формулы-1, живущий прямо в паддоке. Не зная того, Жиль был первопроходцем. Сегодня у всех команд есть моторхоум, иногда два, и некоторые из них стоят миллионы долларов.

У Жиля было не так много времени для обустройства в Европе и привыкания к ней. Сезон начался 15 января в Аргентине, где он финишировал восьмым, квалифицировавшись седьмым, что было его лучшим результатом в четырех гран-при. Он все еще выступал на Ferrari 312 T2, так как подготовка Т3 затянулась. Жиль и Карлос (Рейтеманн) были не в духе, но ничего не могли поделать. К тому же, они столкнулись с другой проблемой. Ferrari разорвали контракт с производителем шин Goodyear, чтобы присоединиться к клану Michelin, которые представили публике новшество: радиальные шины!

Через две недели, в Бразилии, Жиль показал еще более успешный результат: квалифицировался шестым. В гонке вылет, а затем еще одно столкновение с Ронни Петерсоном положили конец его усилиям, тогда как Рейтеманн победил.
И вновь Жиль стал мишенью для критики.
– Я тоже был бы не против заработать очки, но в этой машине мне неуютно. Т3 будет лучше, я уверен, – сообщил он, приехав в Квебек накануне возвращения в Европу.


Гран-при Канады в Монреале

За две недели до этого организаторы Гран-при Канады и руководство пивоваренной компании Labatt объявили о переносе этого крупномасштабного мероприятия в Монреаль. Руководство Формулы-1 категорично заявило после гонки 1977 года в Моспорте:
– Нет и речи о том, чтобы вернуться на эту трассу, если здесь не будут проведены ремонтные работы.

Организаторы из Онтарио попытались убедить членов муниципального совета Торонто провести гонку по улицам столицы, но большинство высказалось против. Назавтра журналистов созвали на пресс-конференцию в роскошную гостиницу «Королева Елизавета».

Лейтмотивом пиар-менеджера, Жана-Д. Лего, было «Путешествуйте первым классом или оставайтесь дома». Он сообщил прессе:
– Дамы и господа, мы счастливы объявить вам этим утром, что следующий Гран-при Labatt Канады пройдет в Монреале в октябре этого года. Мы также обязуемся взять на себя затраты по строительству новой трассы!
Где?
Еще неизвестно!
Верить на слово?

Трассу построят к сентябрю, и жителям Монреаля, едва перенесшим траты на Олимпийские игры, она не будет стоить ни гроша. И вот так возник гран при Канады в Монреале, без единого серьезного плана.

За несколько месяцев до этого Гастон Парент, получивший поддержку Molson, предложил построить трассу вокруг Олимпийского стадиона, но потерпел досадную неудачу. У него были все шансы, но один из нанятых им для презентации перед руководством Формулы-1 специалистов сообщил о проекте своим друзьям из Labatt. Так как у Labatt было право вето, решение перенести гонку в Монреаль все-таки было принято. Мэр Жан Драпо уже ждал проект. Он воспользовался случаем и навязал свои условия: использовать для постройки остров Нотр-Дам.

Жиль не хотел и слышать об этом политиканстве:
– Я рад уже тому, что гран при Канады вообще состоится. А если он будет в Монреале – тем лучше!

После короткого отдыха в Бертьевилле с семьей и друзьями, Жиль вернулся в Европу для подготовки к следующей гонке: в ЮАР, на трассе Кьялами, знакомой ему по Формуле- Алтантик.

Там он в последний раз выступал на Ferrari 312 T2. Квалифицировавшись восьмым, он опередил напарника, Карлоса Рейтеманна, но во время гонки его мотор «взорвался», оставив лужу масла на трассе. Карлос, ехавший позади, угодил туда, потерял контроль над машиной и сошел.


В трясине между Бертье и Жолиет

Так как следующая гонка должна была состояться через месяц в Лонг-Бич (Калифорния), Жиль мог вернуться. Он воспользовался этим, чтобы подготовить к отправке морем в Европу для катаний по серпантину между гонками свой Ford Bronco 4x4. Проработав сутки над его починкой, Жиль пригласил меня и еще несколько друзей в поход в лес между Бертье и Жолиет. Встречу назначили на одиннадцать утра, в гараже Гаэтана Жиру, который помогал ему модифицировать машины.
– Поехали, тебе понравится. Надо ехать через болота, и нам никогда не удавалось добраться до Жолиет. Думаю, теперь получится.

В конце концов, мы отправились в путь только в шесть вечера. Когда я приехал, машина Жиля была еще разобрана, и вокруг валялись детали, полученные этим утром.

Я был прав, взяв с собой одежду для пешей ходьбы по лесу!

Конечно же, Жиль ехал во главе группы из пяти-шести грузовиков. Он прокладывал дорогу. Мы не проехали и трех километров по этой тропе, когда ужасное зрелище предстало перед нами: огромное болото, к которому не всякий решился бы приблизиться.
– Жиль, ты шутишь? Мы и пытаться не будем пересечь эту трясину!
– У кого трясутся поджилки, может оставаться, на обратном пути подберем!

Я счел за благо замолчать. Жиль был серьезен как никогда. Он твердо решил перебраться через это мерзкое болото.

За срок, меньший, чем нужный для произнесения «Вильнев», мы въехали в болото. Он поспешил схватить радио и объявить едущему за нами приятелю, Гаэтану:
– Эй, Жиру, начинается самое веселое!
– О да, мой Жерар (прозвище, которое Гаэтан Жиру дал Жилю), тебя совсем затянуло (вода и грязь доходили до стекол в дверцах). У меня такое ощущение, что тут мы и заночуем, а потом за нами пришлют бульдозер.
– Да нет же, предоставь все мне, и увидишь!

Честно говоря, Жиль оказался прав. Мы выбрались из ловушки... с восьмой попытки, вытягивая друг друга.

В три часа ночи – а мы не ели с полудня – мы вернулись на исходную точку, не преодолев даже десяти километров. «4x4» Жиля был в плачевном состоянии. Сам же хозяин сиял, хоть и был в грязи с головы до ног. Ужасно уставший, он все же сказал, глядя на меня:
– Вот это настоящий спорт!

Мы не ощутили ни капли спортивного духа, хотя я и был рад вновь констатировать: он всегда с решимостью и радостью преодолевал препятствия в жизни.

Ах да, я выбросил свою одежду, едва выйдя из гаража Гаэтана Жиру. Не стоило даже и пытаться ее выстирать!


Скорее столкновение, чем победа

Перед Лонг-Бич Жиль вполне ощутил давление. Его упрекали в том, что он никак не мог финишировать.
– Я уже не дождусь первых очков.

Тесты новой 312 Т3 приободрили его.
– С первых же кругов по трассе я почувствовал, что теперь-то у нас машина получше.

Чтобы обнаружить превосходство этой машины, не понадобилось много времени. Он был счастлив обсудить грядущий Гран-при Канады с важной делегацией из Квебека, приглашенной руководством Labatt. Верный своей репутации, Жан Д. Лего был гостеприимен, позволил себе организовывать вечеринки на всю ночь, порой даже перебарщивая. Другие, правда, были более серьезны. Я был среди тех, кто лицезрел доминирование Ferrari в течение квалификации: поул у Рейтеманна, за ним Вильнев.

Жиль впервые стартовал с первой линии. Мастер разгона, он не потерял этого умения с переходом в другую серию, и вырвался вперед с самого начала гонки. Рейтеманн был удивлен, обнаружив напарника перед собой в первом повороте.

Гонку транслировали в прямом эфире по американскому каналу CBS. Комментатор, Кен Сквайр, которого я знал еще с соревнований серийных автомобилей в Вермонте, до гонки подошел ко мне с вопросом:
– Не подскажешь ли, как правильно произносить фамилию Вильнев?

Через пятнадцать минут он уже произносил эту фамилию с переменным успехом.

На протяжении 39 кругов Жиль уверенно оборонял лидирующую позицию от Карлоса Рейтеманна, но вскоре перед стремительным гонщиком показались круговые, которых надо было пройти.
– Я немного оторвался от Карлоса и не хотел терять преимущество. Я не должен был колебаться при обгоне.

Его ответ был логичным. Только он не учел солидарность гонщиков Формулы-1, особенно если речь шла о ветеране, Клее Регаццони. Слегка открыв калитку на входе в шикану, он немедленно захлопнул ее, едва Жиль увидел просвет и бросился вперед. Машины столкнулись и завершили гонку у ограждения, позволив Рейтеманну насладиться второй победой в сезоне.

Жиль, как и тысячи канадцев, был расстроен упущенной возможностью.
– Я уверен, что мог победить. Он мне преградил путь, а я был быстрее!

И вновь он оказался на скамье подсудимых.


Гнев Энцо Феррари

Сильный характером, Жиль быстро пришел в себя. По возвращении в Европу он поставил перед собой одну цель: подготовиться к следующей гонке, Гран-при Монако, престижнейшей гонке сезона.
– Ни к чему зацикливаться на Лонг-Биче. Лучше подготовиться к Монако.


За два дня до официальных тренировок Энцо Феррари пригласил его в Маранелло для важного разговора. Жиль провел пять часов в дороге, чтобы предстать перед «Папой» автоспорта.
– Встреча длилась тридцать секунд, – рассказывал мне Жиль, – и важный разговор заключался во фразе «господин Вильнев, машины Ferrari обычно пересекают финишную черту!»

Эта встреча потрясла его. Он понял, что его положение совсем незавидно, требуется прийти в очках, чтобы не потерять место.

После его выступления в Лонг-Биче в редакции Journal de Montreal поняли, что надо уделять большее внимание Формуле-1. У меня не было выбора. От меня требовалось умереть, но пересечь океан для работы над репортажем о европейском Гран-при. К счастью, Гастон Парент и его жена Даниэль согласились помочь мне. Поэтому я поехал с ними, пользуясь тем, что они были опытными путешественниками. Должен признаться, что поездка в Монако в качестве первого путешествия в Европу не выглядела бедствием. Напротив. Но, передавая информацию, я чувствовал себя в каменном веке. Тексты приходилось диктовать по телефону, и связь прерывалась через каждые пять минут. Порой требовалось ждать полчаса, чтобы заново связаться.

Жиль не смог блеснуть на улицах княжества, и на стартовой решетке занял позорное восьмое место. В гонке ему еще меньше повезло, он влетел в стену безопасности на выходе из тоннеля – а ведь он претендовал на очки.
– Сломалась рулевая колонка, – сообщил он мне, когда шел в боксы Ferrari.

Через час после окончания гонки я работал в пресс-центре, и Жиль пришел туда за мной:
– Ты не окажешь мне услугу? Не пиши, что я сошел в результате поломки. Господин Феррари будет недоволен, что его машину ругают. Официальная версия команды – прокол. Ты очень меня обяжешь, если напишешь именно эту версию.

Было трудно не уступить. Он действительно очень беспокоился.

В течение уик-энда Жан-Д. Лего, Робер Ферлан (брат певца Жан-Пьера) и другие представители оргкомитета Гран-при Канады знакомили ФИА и иностранных журналистов с проектом новой трассы в Монреале. Они даже арендовали огромную яхту – счет «зашкалил» за 100000 долларов – чтобы принимать гостей в порту Монако. Каждый вечер организовывались бесконечные вечеринки. После гонки праздновать пригласили уже канадцев. Шеф-повар приготовил по этому случаю обед, достойный Гаргантюа, в основном, это были дары моря. У меня было приглашение, но так как я не привык к подобной кухне, то не слишком порадовался, тем более, что уже несколько дней не питался по-американски. Я едва не довел шеф-повара до смерти от инфаркта, потребовав яичницу с беконом и тосты. Когда я съел это, то даже смог улыбаться, несмотря на то, что кое-кто рядом едва не потерял аппетит от стыда за меня!