Терпение у жесткого к людям Энцо кончилось быстро. И сезон-1977 Регаццони встречал уже в составе скромной команды Ensign, на собственной шкуре познакомившись с закулисными интригами в Скудерии. В конце 1976 года на руках у 37-летнего швейцарца было несколько весьма соблазнительных предложений из других команд, а в Ferrari тем временем уже появился Карлос Рейтеманн, замещавший травмированного в Германии Ники Лауду. Кто из двоих останется в команде после возвращения австрийца в строй? Старый Коммендаторе уверял Клея, что место для него в Ferrari зарезервировано, хотя у самого уже лежал в столе контракт с Рейтеманном на 1977-й год!
Прямодушный Регаццони не вписывался в коммерциализирующуюся Формулу-1. Он по складу характера принадлежал к эре «гонщиков-джентльменов» – тех, что ездили, как говорится, «сердцем». И старому Феррари ту историю Клей так и не простил. «Я никогда не мог понять, почему он тогда просто не поговорил со мной начистоту? Перед Монцей он сказал мне, что проблем на 77-й год не будет. В тот уик-энд мне поступили предложения из Brabham и от McLaren, но я сказал им, что остаюсь в Ferrari. Конечно, Карлос (Рейтеманн) мог бы и сам сообщить мне, что контракт с ним подписан, но поведение Феррари было куда хуже. Скажи Энцо мне тогда, что места для меня нет, я бы просто ответил: "ОК, я был счастлив гоняться у вас эти шесть лет!"».
Когда же Регаццони, оставшись в Ferrari у разбитого корыта, бросился в Brabham, ему пришлось столкнуться с «коммерческим» подходом к гонкам. Владелец «конюшни» Берни Экклстоун, понимая, что гонщику деваться некуда, решил на нем сэкономить – и предложил Регаццони зарплату вдвое меньше той, что обещал в Монце! «Было поздно вести переговоры с другой крупной командой, и он наверняка был уверен, что я соглашусь, – рассказывал Клей. – Но я ответил, что тут даже нечего обсуждать, и ближайшим рейсом улетел в Швейцарию. Для меня деньги не так важны. Я отдаю предпочтение работе с приятными людьми».
И Регаццони отправился в Ensign, благо отношения с владельцем команды Мо Нанном у него были отличные. Колоритный швейцарец провел там год в свое удовольствие, пусть в глубине пелетона и за смешную сумму. А год спустя перешел в не менее скромную команду Shadow. В зачетной таблице чемпионата он мог теперь рассчитывать лишь на места в середине второй десятки...
И тут ангелом спасителем явился Фрэнк Уильямс, пригласивший Регаццони вторым номером к Алану Джонсу. Семьдесят девятый год, проведенный Клеем в молодой, но перспективной команде Williams, казалось, обещал 40-летнему пилоту ренессанс карьеры. Он завершил сезон на хорошем пятом месте. К тому же Регаццони заработал для английской команды ее историческую первую победу – да еще на Гран-при Великобритании! Лидер Уильямса Джонс был быстрее Клея, зато машина ветерана меньше ломалась. Вот и в Сильверстоуне Алан сошел из-за поломки, а «второй номер» первым пересек линию финиша... Это была последняя, пятая победа в формульной карьере Регаццони. В следующем году Williams начал побеждать всерьез, но Фрэнк Уильямс счел, что лучшие годы Регаццони уже позади – и по окончании сезона заменил швейцарца. Между прочим, все тем же Рейтеманном!
Но Клею, пусть и на 41-м году жизни, еще не надоело гоняться. «Для меня не существует насущной необходимости побеждать постоянно, – говорил он. – Я счастлив уже тем, что являюсь частью Формулы-1, и в основном из любви к гонкам.
Так почему я должен вешать шлем на гвоздь?»
И в 1980-м Регаццони ушел обратно в Ensign, где машина стала куда лучше. Ушел, как оказалось, навстречу своей судьбе. По ходу гоночной карьеры Клея смерть не только забирала его коллег и соперников, но и не раз протягивала свои костлявые руки к этому жесткому, агрессивному пилоту, не знавшему страха. Еще в 1968-м, на гонке Формулы-3 в Монако, Регаццони потерял машину на выходе из шиканы, и при ударе об отбойник стальной рельс едва не снес ему голову. Клей каким-то чудом успел пригнуться, нырнув в кокпит. Вынырнув обратно, он обнаружил позади себя рельс, снесший дугу безопасности... А в 1973-м на Гран-при ЮАР в Кальями встреча с отбойником закончилась для швейцарца большим пожаром– и лишь благодаря помощи пилота Майка Хейлвуда из команды Surtees Клей смог выбраться из горящей машины.
Но в тот день на западном Гран-при США в калифорнийском Лонг-Бич удача от Регаццони отвернулась. На 51-м круге гонки у его болида сломалась педаль тормоза. Машина на огромной скорости врезалась в припаркованный на отводной дорожке Brabham Риккардо Дзунино, взлетела в воздух и впечаталась в бетонный отбойник. Сорвавшийся с креплений двигатель сломал Клею позвоночник. Жизнь гонщика несколько дней висела на волоске, но Регаццони все-таки выжил, хоть и остался парализованным ниже пояса. В этот раз старуха-смерть лишь задела его своей косой...
После гонок
С того дня у Клея Регаццони началась другая жизнь.
Боец по натуре, он долго не желал мириться с мыслью, что теперь парализован до конца своих дней. Клей лечился с упорством маньяка, снова и снова ложась под нож хирургов. Лишь через несколько лет безуспешных операций он наконец принял мысль о том, что инвалидная коляска – отныне его способ существования. Но и тут упрямый Регаццони не сдался. С тем же напором и агрессией, знакомой соперникам по формульным трассам, он начал осваивать новую реальность – и по-прежнему был твердо настроен преодолеть все препоны.
«По способности сочетать в себе профессионализм за рулем с имиджем классического гонщика – открытого, веселого, стремящегося жить на всю катушку – его можно сравнить только с Джеймсом Хантом, – говорил о своем друге Ники Лауда. – Он получал удовольствие от жизни и всегда был настроен позитивно. Даже когда его парализовало».
Регаццони быстро научился водить машины с ручным управлением. И даже вернулся в гонки, пусть и не формульные. Правда, в прошлом FIA была не так терпима к идее выступлений гонщиков-инвалидов. Если в 2004-м приход лишившегося ног Алессандро Занарди в чемпионат FIA WTCC был принят на ура, то Регаццони в 1996-м получил отказ на свой запрос об участии в кузовном чемпионате мира. И все же Клей периодически стартовал в соревнованиях кузовных автомобилей, на ралли, участвовал в 12 часах Себринга, а в конце 80-х годов даже несколько раз выходил на старт знаменитого марафона Париж–Дакар!
«После аварии я долго предавался жалости к себе. Но когда с тобой случается несчастье, ты оказываешься в другом мире, о котором прежде не знал. И начинаешь оценивать все по-другому. Смотришь на детишек, болеющих раком, и тебе становится стыдно за себя. Ведь ты уже прожил столько замечательных лет, а им не дано даже этого. Да, я не в состоянии ходить, но могу водить мою Ferrari, у меня есть гоночная школа, я по-прежнему езжу на гонки... И я больше не чувствую отчаяния»
Клей постоянно поддерживал связь с формульным сообществом. В 1985-м он начал регулярно приезжать на разные этапы чемпионата мира, год за годом посещал Гран-при Монако.
А ещё Регаццони никогда не сидел без дела: работал комментатором на итальянском и швейцарском телевидении, постоянно организовывал благотворительные мероприятия и даже открыл гоночную школу для водителей-инвалидов на трассе Валлелунга под Римом. И вообще старался воодушевить товарищей по несчастью, доказывая собственным примером, что даже человек, прикованный к инвалидному креслу, может добиться исполнения мечты. Катастрофа, сломавшая ему позвоночник, не сломила его бойцовый дух.
Даже умер Регаццони, торопясь на встречу со своим любимым автоспортом и автомобилями – тем вечером, на шоссе под Пармой, он ехал в Болонью на ежегодное Мотор-шоу. Но в этот раз смерть оказалась быстрее… «Клей умер как жил, – вздохнул Ники Лауда. – Такие люди не забываются».
Катерина Оспинникова, "Автоспорт", 2007, №3.