Falco нашел вот такую статью
Монолог
(фото с субботних заездов ГП Германии '98)
Херес. 1997 год… О том, что произошло на Гран При Европы между Шумахером и Вильневым, написано уже более, чем достаточно. И все же, говоря о Михаэле, нельзя не вернуться вновь к эпизоду, который еще долго будут рассматривать как ключевой в понимании характера немецкого гонщика. Чуть заметное движение руля в повороте Dry Sack на 48 круге гонки в Испании могло круто изменить судьбу человека, стремящегося достичь вершин в своей профессии. Имея преимущество в одно очко в общем зачете чемпионата мира над Жаком Вильневым, Шумахер попытался с помощью столкновения решить проблемы, неожиданно возникшие в гонке, и гарантировать себе титул. Весьма сомнительный прием. Мы не будем пытаться понять, чтобы простить его. Понять до конца чужую душу вряд ли возможно, а в нашем прощении Шумахер не нуждается. Но уяснить для себя суть произошедшего – необходимо. И лучше всего, если Михаэль расскажет об этом сам.
Разумеется, вряд ли мы узнаем очень скоро, что на самом деле думает двукратный чемпион мира о случившемся. Лишенный в прошлом сезоне всех заработанных очков и места в чемпионате, приговоренный FIA к "общественным работам" в виде участия в кампании за безопасность движения, в этом году он ведет себя на трассе еще более агрессивно. Дэмон Хилл, основной "идеологический" противник Михаэля, считает, что "бить ниже пояса – в природе Шумахера". Англичанин хорошо знает, о чем говорит, ибо в 1994 г. сам пострадал от немецкого гонщика в абсолютно идентичной (зеркальной, если учитывать географию и результат) ситуации на Гран При Австралии. С другой стороны, некоторые пилоты в частном порядке признавались, что не совсем уверены в том, как поступили бы на месте Шумахера в этой ситуации.
В конце концов, мир изменился гораздо раньше, а именно – 21 октября 1990 г., когда Айртон Сенна "въехал" в Ferrari Алена Проста в первом повороте Гран При Японии. Столкновения между гонщиками, ведущими ожесточенную борьбу за титул, случались и раньше. Но этот инцидент был чем-то совершенно иным. Впервые гонщик намеренно и сознательно пошел на столкновение, чтобы убрать с трассы конкурента. О намеренном характере действия говорили данные телеметрии, показавшие, что нога Сенны твердо стояла на педали газа, когда Прост нырнул в поворот в сантиметре от носа его болида. А о сознательности поступка рассказал год спустя сам Айртон, неожиданно признавшись, что заранее решил: "Если Прост войдет в поворот первым, он из него не выйдет".
В этом свете проступок Шумахера выглядит достаточно невинно. "Это была инстинктивная реакция, а не заранее продуманное решение",– так прокомментировал Мосли решение FIA допустить Михаэля к гонкам 1998 г.
Ставки в этой игре всегда были больше, чем жизнь. Но теперь, похоже, они стали больше, чем бессмертие. Сегодня гонщик – это часть машины, часть огромной машины, которая вполне способна заставить его действовать если не помимо воли, то поверх сознания – это уж точно.
Конечно, этот поступок навсегда останется черным пятном на репутации Шумахера, и еще очень долго при напоминании о нем на подвижном лице Михаэля будет появляться самое неопределенное выражение. Но это был поступок гонщика, полностью сосредоточившегося на достижении цели. Разумеется, человек, мыслящий широко, понимающий, что кроме самых великих побед есть вещи не менее важные, так никогда бы не поступил. Но вполне вероятно, что человек, мыслящий еще шире, вообще не стал бы ломать голову над подобными вопросами.
Итак, монолог Шумахера из далеко не последнего акта длинной драмы под названием Формула-1.
"Бывают моменты, когда вы полностью сосредотачиваетесь на своей работе. Как я тогда. Я был так близок к цели. Ferrari не завоевывала титул много лет. Я был полон решимости сделать это, и я был уверен, что сделаю это. Ясно, что вы ведете себя иначе, когда вы откинулись в кресле, расслабились и думаете о случившемся. Но в гонке… Не столько сосредоточенность, сколько решимость – вот на чем вы фокусируетесь.
Я был на 100 процентов уверен в своей победе. И тут случилось это… В первый момент вы чувствуете только одно – вы вне игры, и мне действительно казалось, что это он выбросил меня с трассы. Вдобавок к этому какой-то фотограф, стоявший там, говорит мне: "То, что он сделал – это неправильно". Все эти впечатления соединяются в вашем мозгу, и вы думаете: "Да. Это была его вина". Но потом вы идете и смотрите видеозапись…
В основном меня волнует только то, как я сам смотрю на вещи, причем с определенной дистанции. Это всегда так. Когда вы начинаете вспоминать свою жизнь, то видите нечто, о чем думаете: "Мне следовало сделать это немного иначе". Причем, когда вы оглядываетесь на произошедшее спустя один день, вы еще не так уверены, нужно ли было поступать по другому. Но когда вы вспоминаете события двух- или трехлетней давности, вы только изумляетесь: "Да почему же я не сделал это иначе!" Важно, как вы сами относитесь к этому и чему вы после всего этого научились. Хотя, конечно, все мы живем среди людей. Кому-то из них вы доверяете больше, кому-то – меньше, к мнениям одних вы прислушиваетесь, мнение других вас не интересует вовсе. Вы пришли в автогонки не для того, чтобы стать объектом пристального внимания миллионов, а потому, что вам нравиться ездить быстро. Но дело обстоит именно так, и вы должны смириться с этим. В какие-то моменты вы можете чувствовать себя подавленным, вам все не нравится. Но вы не можете изменить порядок вещей – вы должны либо принять, либо отвергнуть его.
У меня есть определенное мнение по поводу всего случившегося, но, честно говоря, мне не хотелось бы углубляться в это. Мне не кажется, что я должен объяснять людям больше, чем я уже сделал. В конце концов, всегда будут те, кому я нравлюсь, и те, которые меня недолюбливают, и мои слова они будут воспринимать по-разному. Сколько бы я ни объяснялся, они не изменят своего мнения.
Настоящая проблема состоит в том, что поклонники ожидают слишком многого от своих кумиров. Люди забывают, что звезды спорта так же уязвимы и так же склонны совершать ошибки, как и любой другой человек. Еще одной трудностью, возможно, является то, что люди судят поступки гонщиков, не имея ни малейшего понятия о том, что такое гонка Гран При и что такое борьба за чемпионский титул, который от тебя ожидают компании, вложившие миллионы долларов для того, чтобы ты оказался способен сделать это.
Я могу совершать непонятные поступки в автомобиле, но что из этого следует? Люди забывают, что знаменитости сделаны из того же материала, что и они сами. Люди хотят видеть в вас нечто совершенно от них отличное. Я никогда не мог понять этого!
Проблема в том, что на гоночной трассе вы не видите настоящего Михаэля Шумахера. Весь день уходит на разговоры с инженерами и компьютерщиками, на обсуждение машины, тактики и всего такого. У вас просто нет времени на обстоятельные беседы. В прошлом, когда F1 была менее популярна, это было возможно. Но теперь, когда спорт привлекает столь пристальное внимание, вы теряете собственную личность. Я не знаю точно, сколько представителей средств массовой информации прибывает на каждую гонку, но если вы захотите поговорить с каждым, чтобы донести до его сознания подлинного себя, у вас не останется времени ни на спорт, ни на личную жизнь. Все это очень сложно. Журналисты волнуются, что не могут подойти ко мне и узнать меня лучше, а я беспокоюсь, что люди думают обо мне бог знает что – не все, даже не большинство, но некоторые.
Что касается профессиональной стороны, в этой ситуации вы просто продолжаете делать свою работу. Мне кажется, каждый гонщик знает, что на самом деле произошло, и у каждого есть по этому поводу свое мнение. Я не думаю, что могу повлиять на них до такой степени, что они станут совершать поступки против собственного желания. С другой стороны, теперь у нас есть "судебный прецедент" и наказание, которое я понес. Теперь, по крайней мере, все знают, что случится потом. Возможно, этот суд должен был состояться 10 лет назад.
Сейчас я не получаю от гонок того же удовольствия, как тогда, когда только начинал. Теперь это совсем не то. Но в иные моменты и иным образом – я наслаждаюсь. Например, если вы провели великолепную гонку, то испытываете фантастическое чувство. Вы ощущаете непосредственно, вы понимаете сразу – хорошо поработали или нет. Теперь удовольствие исходит не из ощущения скорости или чувства автомобиля. Источником его является сознание, что машина хорошо настроена, что ты можешь ее совершенствовать, что ты шаг за шагом движешься вперед. Это все еще очень хорошая мотивация.
Это, как с покупкой нового автомобиля. Вы получили то, что хотели. Вы водите его. И на следующий день все это уже кажется бледнее, чем вы воображали прежде. Вы привыкаете. Было бы ненормально, если бы происходило иначе. Это немного напоминает секс. Впервые это отличается от того, когда вы занимаетесь этим я не знаю который раз. Это все еще мило и приятно, но это совсем другое чувство.
Херес навсегда останется черным пятном на моей репутации, но я надеюсь, что в будущем меня ждет больше позитивных моментов и что люди будут судить обо мне именно по ним. Разумеется, какое-то время люди будут постоянно возвращаться к случившемуся. Но, мне кажется, это не будет продолжаться слишком долго. Разумеется, все это останется со мной. Но, о'кей, это случилось – вы должны забыть об этом. Настоящие фаны, настоящие люди – они будут рассматривать все в совокупности, а не выделять отдельный случай. Те, которые не любят меня, будут продолжать относиться ко мне плохо. Те, кому я нравлюсь, будут за меня болеть. И, в конце концов, я вам скажу: это был хороший сезон".
"Формула" №2.