[gp2]

Глава 4. Важность контракта


В конце февраля 1974 года Жиль получил на гала-представлении золотую медаль за титул чемпиона Формулы-Ford, как и Мишель Левак, из Водрейля, за свои успехи в гонках на снегоходах.

В это время проходил чемпионат Марка Тена под эгидой ACAN (Accosiation canadienne de l'auto-neige – Канадская ассоциация зимних гонок), и организатор, Раймон Фортен, ныне работающий в рекламном отделе Journal de Montreal, попросил этих двух гонщиков поучаствовать в вечере, одним из устроителей которого он был.

Все это не понравилось Жилю, так как он терпеть не мог светские мероприятия.

- Не хочу изображать дрессированную обезьяну, чтобы получить ничего не значащие награды. Я лучше буду их зарабатывать за победы в гонках, – бурчал он.

Пришлось быть очень убедительным, чтобы уговорить его приехать на этот вечер. Там он повеселился, разговаривая с людьми из деловых кругов, но, так как он уже подписал контракт, с весьма достойными гонорарами, об участии в соревнованиях на снегоходах в Шибугамо, на севере Квебека в субботу и воскресенье, то спешил покинуть прием.

Требовалось проделать десятичасовой путь, а когда мы покинули Монреаль, начался снегопад. Я вел одну из машин, но Жиль не замедлил занять мое место, сказав:
- С той скоростью, что ты едешь, мы успеем разве что к церемонии награждения, вечером воскресенья.

Тем не менее, я чувствовал себя угрозой для общества. Видимость была нулевой, и Mercury Montego моего друга Ивона Ларривэ, за рулем которой был Мишель Левак, временами пропадала из виду. Итак, Жиль сменил меня, и они с Леваком внезапно решили доказать нам, что великолепно чувствуют себя на заснеженной дороге за рулем автомобиля, как и в снегоходе. Они ехали так быстро, что, если бы мы ехали по асфальту, то всех бы обгоняли, словно за рулем внедорожника 4х4. Я никогда еще так не рисковал. Я не был напуган, но это было на пределе допустимого. Полумертвый от усталости (или напряжения?), я уснул, как и Ивон Ларриве, и Раймон Фортен в другой машине, между Квебеком и районом Лак-Сен-Жан.

На заправке неподалеку от парка Шибугамо, соединяющего области Лак-Сен-Жан и Шибугамо/Шапэ, полиция предупреждала, что дорога временно перекрыта. Снегопад был слишком сильным, видимость была нулевой. Конечно, заправившись, мы попытались уговорить наших сорвиголов переждать снегопад, побыть здесь, пока не наступит затишье. Но их соревновательный дух был сильнее наших жалоб и стонов.
- Ну и оставайтесь здесь! А мы поедем дальше, а вас заберем на обратном пути, в понедельник.

Итак, Жиль предложил либо оставить нас, либо взять с собой. Так как я ему доверял (он очень впечатлил меня своими водительскими качествами в подобных условиях), то первым принял решение ехать с ними. Остальные последовали моему примеру.

Ночь подходила к концу. Мы были все ближе к пункту назначения, но усталость все же настолько одолела Жиля, что он даже попросил меня сменить его за рулем. Не прошло и часа, как я, ослепленный бликом восходящего солнца на полоске льда, поскользнулся, угодил в канаву, и задние колеса увязли. Все попытки выбраться казались напрасными, особенно на фоне воспоминаний о моих злоключениях в феврале 1971 года, когда я погубил трансмиссию моего Pontiac Tempest. А тут еще и Жиль, недовольный, что проснулся в такой ситуации, метал громы и молнии. Мы были отрезаны от мира, за километры от населенных пунктов, без телефона, чтобы вызвать эвакуатор. Ну и, разумеется, на горизонте не было ни единой машины, никто не осмеливался выезжать в таких условиях.

- Я так и знал, что журналистам нельзя доверять, нельзя даже за руль пускать!

Несмотря на наши усилия вытащить машину, все было тщетно. Наконец, Жиль придумал решение: использовать ручной тормоз, чтобы замедлить движение колес и увеличить тягу.

Стоит ли уточнять, что Жиль вновь сел за руль, и мы успели на трассу за несколько минут до начала заездов? Его младший брат Жак, по прозвищу Коко, приехал еще накануне и выполнял прогревочные круги на машине Жиля, чтобы подготовить ее и убедиться, что все работает нормально. Младший из семьи Вильнев – он родился на три года позже, чем Жиль, пошел по стопам старшего и тоже был впечатляющ на трассе в снегоходах, подготовленных с помощью «гения» Жиля.

Оба показали незабываемое зрелище, лидируя во всех гонках, оставив доблестного Мишеля Левака и всех прочих позади. Согласно традиции, все достойно «подвели черту» зимнего сезона. Наши друзья из Шибугамо до сих пор об этом вспоминают. Эта гонка также ознаменовала конец карьеры «жучка» и снегоходов Alouette в жизни Жиля.

Его ожидал новый контракт.



В борьбе с долгами

Жиль понимал, что гонки на снегоходах были его главным источником прибыли, и что список его достижений еще не был достаточным, чтобы заинтересовать крупных спонсоров. Но он не мог сдаться, в особенности потому, что ему требовалось обеспечивать свою семью.

Он должен был найти 50 000 долларов, чтобы повести первый сезон в Формуле-Атлантик в составе Ecurie Canada. На момент подписания контракта он этой суммы еще не набрал. Он собрал все свои накопления за зиму, чтобы выплатить первый взнос, затем он был вынужден взять кредит под залог своего фургона… перед тем, как продать его, не сообщив банку!

К моменту своей первой гонки на трассе Вествуд, в Британской Колумбии, Жиль был «по уши» в долгах. Будучи сдержанным в течение гонки, он счастливо сообщил мне потом, что финишировал третьим… что стало его единственным сносным результатом в течение первого года в качестве полупрофессионального гонщика.

На протяжении этого сезона, в дополнение к прочим неудачам, Жиль сломал левую ногу в двух местах в результате вылета на трассе Моспорт, первого июля. Через полтора месяца он вновь вышел на трассу в Шубенакади близ Галифакс, в Новой Шотландии.
Чтобы укрепить ногу и научиться преодолевать боль перед гонкой, он применял "Новый метод обучения Вильнева", а именно, вел машину из Бертье до Новой Шотландии на мощном Ford Mustang c ручной коробкой передач. Когда он выезжал, его нога все еще была в гипсе, несколько раз наложенном заново в течение этих шести недель. Когда он прибыл, гипса уже не было… Жиль разбил его с помощью молотка.

Болело все ужасно. Он прихрамывал, но ничто не помешало ему квалифицироваться седьмым. В гонке же он был вынужден сойти из-за отказа техники.

Он завершил этот ужасный первый сезон столкновением в начале гонки в Труа-Ривьер, в уик-энд, посвященный Дню Трудящихся. Завершающим мазком мрачной картины стало требование агентов страхования по безработице вернуть полученное во время гонок на снегоходах пособие, так как он получал гонорары.



Грозная собственная команда

К концу летнего сезона 1974 года у Жиля не было выбора. Ему пришлось вернуться в гонки на снегоходах, хотя он предпочел бы посвятить себя исключительно автогонкам.

Он решил обратиться за финансовой помощью к руководству Skiroule – компании, производящей снегоходы, которая помогала ему некоторое время в начале его карьеры. Помимо обещания пилотировать их снегоходы зимой 1975 года, Жиль предложил разместить их логотип на двух машинах, которые ему должна была предоставить Ecurie Canada для участия в состязаниях за переходящий кубок следующим летом.

Стороны долго оговаривали условия, и Жиль не успел выплатить первый взнос к дате, назначенной Крисом Харриссоном. Харриссон неохотно принял решение подписать двух других гонщиков, шведа Бертиля Рооса и опытнейшего Крейга Хилла.

Жиль начал изрядно беспокоиться:

- Не знаю, как я выйду из положения. Джоан захочет, чтобы я оставил это, нашел постоянную работу, чтобы обеспечивать семью, но я хочу стать профессиональным гонщиком! Ну и что, что я провел плохой сезон, я знаю, что могу добиться успеха!

Даже если Жиля и терзало беспокойство насчет своего второго сезона в Формуле-Атлантик, он сумел вновь отличиться в снегоходах, вернувшись в Skiroule со своим братом Жаком. Это был грозный тандем, Жиль блистал в северной Америке, Жак в Квебеке.

Наконец, менее чем за 10 дней до начала летнего сезона, Джоан подсказала Жилю идею создать собственную команду: купить новую March и заказать мотор, который он был вынужден самостоятельно восстанавливать после каждой гонки, так как запасного не было. Компания Skiroule, наконец, согласилась на предложение о помещении логотипа на машине в летний сезон.

Так как на заводе в Викхеме Жилю предоставляли место для работы, он снял домик неподалеку и переехал туда с семьей. У Джоан, наконец, была достойная крыша над головой для Жака и Мелани, детей этой четы, которые были переполнены энергией, как и их отец.

Чтобы ездить с одной трассы на другую, Жиль одолжил грузовичок Севилля, своего отца, и буксировал тяжелый прицеп Skiroule. Он мог распоряжаться им в любое время года.

Второй сезон в Формуле-Атлантик мог позволить Жилю проявить свой талант, особенно на втором этапе чемпионата в Гимли (Манитоба). Неудачно квалифицировавшись лишь на 19 месте, Жиль блестяще воспользовался мокрой трассой чтобы обогнать весь пелотон и праздновать первую значительную победу в автогонках.

- Самое смешное, – признавался мне Жиль по телефону, – это нулевая видимость, и что все от этого притормозили. Надо думать, что мой опыт поездок в снегопад пригодился здесь.

Квалифицировавшись четвертым на следующей гонке, в Мон-Трамблане, он продолжил впечатлять зрителей, финишировав вторым. Жиль также отличился тем, что на гонке Труа-Ривьер квалифицировался третьим, позади двух гонщиков Формулы-1, специально приглашенных организаторами: Жана-Пьера Жарье и Патрика Депайе. Через тринадцать кругов он уже боролся за удержание второй позиции, но сошел из-за неисправности тормозов.

Шестнадцатый в общем зачете 1974 года, он был уже пятым в конце этого сезона.



Его имя в газете

Несмотря на прогресс, будущее Жиля было далеким от определенности, даже при том, что две команды хотели пользоваться его услугами в следующем сезоне. Крис Харрисон из Ecurie Canada вновь хотел видеть его в составе команды, как и американец Дуг Ширсона.

Жиль был не единственным востребованным пилотом, так как Бобби Рейхал интересовал владельцев обеих команд. Разыгралась целая битва за состав для североамериканского чемпионата. Рейхал, ставший затем звездой серии Индикар, был предпочтительнее, поскольку располагал требуемой суммой в 50 000 долларов для участия в сезоне. У Жиля не было ни гроша, но, проявив свою легендарную решительность, он убедил Питера Хилла и Боба Ламота, канадских директоров компании Skiroule, в выгодности своего предложения. Он обещал им фантастические рекламные последствия, заверяя, что будет регулярно оказываться в числе победителей.

- Пьер, я знаю, что буду выигрывать гонки в 1976, и что они на этом наживутся. Питер и Боб мне верят, но не могут уговорить держателя контрольного пакета акций, американца Герба Кэрола. Ты не мог бы мне помочь?

- Я постараюсь, но не знаю, выгорит ли дело с газетой. Господин Бошан не слишком верит в важность гонок.

Через несколько дней я принял приглашение Жиля и поехал в Викхем, чтобы поговорить с Питером Хиллом, Бобом Ламотом и Гербом Кэролом. Последний поинтересовался у меня, согласен ли Journal de Montreal поддержать эту спонсорскую помощь и опубликовать статью о подписании контракта.

- Конечно, вы не разочаруетесь, мы собираемся публиковать эти тексты и фото подписания. Жиль – лучший гонщик страны!

Я принял на себя эти обязательства перед компанией, ее сотрудниками – так как новость была тут же объявлена, Жиль имел большую популярность, – перед руководством и самим Жилем.

Назавтра, вскоре после полудня, я прибыл в Journal de Montreal чтобы встретиться с главным редактором, Жаком Бошаном, и попросить его напечатать этот репортаж. Еще не войдя в кабинет, я был в страхе, весь дрожал, так боялся ответа.

- Господин Бошан, вы знаете, Жиль Вильнев может стать чемпионом мира, и у нас есть шанс помочь ему, если мы напечатаем этот репортаж.

- Ты больной, мальчишка? Ты считаешь Journal de Montreal захудалой газетенкой, чтобы поддерживать дружков? Не хочу ничего и слышать об этом, такое читателям неинтересно. Мы так не распродадим тираж.

Стоит ли говорить, что я был убит. Я не мог соблюсти обещания и, по моей вине, будущее Жиля подвергалось опасности. Я погубил его карьеру!

Я еще чувствовал себя неловко, когда два часа спустя Жак Бошан ворвался в редакцию, крича:

- Лекур, это что у тебя там за история?

Я вновь пустился в объяснения. И тогда он снял с моей души камень весом в пятидесятиэтажный дом, сказав:

- Поговори с Реалем Дерозье (ответственным за колонку автоспорта в то время). Введи его в курс дела и скажи зайти потом ко мне. Так и быть, окажем услугу твоему приятелю, но лучше не докучать нам с этим, иначе будешь иметь дело со мной!

21 ноября 1975 года Реал Дерозье опубликовал подборку статей на двух страницах Journal de Montreal, сопровождаемых фотографиями для подтверждения подписания контракта.

Через некоторое время он отбыл в долгое путешествие на своей яхте. Я собирался сменить его и обеспечить освещение карьеры человека, которому предстояло стать легендой и одним из величайших пилотов в истории, хоть и не обладавшего титулом чемпиона мира.